Дачная амнистия. Рассказы. Олег Григорьевич Шрамко

воздух негативно повлияли на рассудочную деятельность. Когда-то он услышал про дачную амнистию. Новость гипертрофировалась в его мозгу и постепенно трансформировалась во всепрощение грехов. Причем, только дачникам. Концепция переросла мелкий уровень землеустройства и эволюционировала в вопросы глубоко религиозные и нравственные.

      «Нас, дачников, – говорил он, – нужно отнести к спасителям человечества. Мы – результат развития цивилизации. Итог, так сказать, всего хода истории. Освоение Космоса – ерунда по сравнению с освоением той же самой целины под грядку с помидорами! И нечего пялиться в свои телескопы за бюджетные деньги! Только здесь, на садовом участке можно обрести подлинное ощущение пространства и времени! Мы создаем экологически чистые продукты, которые сами же и потребляем. Тем самым поддерживая генофонд населения на должном качественном уровне»…

      В этом месте слушатели обычно прерывали монолог и начинали под разными углами вертеть понятием генофонда. В конце концов переводя возвышенную беседу в плоскость похабщины и примитивизма. Но Дачная Амнистия был выше всего этого.

      «Почему рушились прежние империи? – продолжал он. – Потому что всем навязывали ложные идеи о предназначении человека. А он по своей натуре индивидуалист. И просто хочет видеть результаты своего труда. А потом и распоряжаться ими по своему усмотрению. Да нам нужно все налоги отменить! Все задолженности и взносы! Полная амнистия! Мало того – каждому доплачивать! Потому что некоторые в выходные по музеям шатаются, выставочным залам, извините за выражение, библиотекам! Интеллектуальный уровень, видите ли, повышают, паразиты! А мы сюда – на грядочку свою родимую. Кто с лопатой, кто с граблями. Посмотреть приятно! Нам всем памятники надо ставить! Перед каждым участком. С морковкой в руках!»…

      При этом народ снова отклонялся от темы. Шли предложения поставить памятник Дачной амнистии. А местоположение вышеупомянутой морковки оживляло воображение и будило фантазию.

      Вообще-то он был человеком беззлобным. Правда, если ударялся в проповедничество, его уже ничем нельзя было остановить. Забывал про все. В том числе и про свою родимую грядочку.

      Но в этот раз был настроен по-деловому.

      – Слышь, что я сейчас скажу, – взахлеб начал он.

      – Ну?

      – Председатель-то наш неиспользуемую землю инопланетянам продал!

      – Продал, так продал! Было бы чего! Все равно она ничейная.

      – Так он же обещал с нами поделиться! Мы члены правления или кто?

      Михалыч почесал в затылке.

      – Обещал поделиться?

      – Обещал, обещал! – Закивал головой Дачная амнистия в нервном возбуждении.

      – Ну, если обещал, надо разбираться.

      – А я для чего пришел? Пошли!

      Михалыч подтянул сползающее трико.

      – Может, Профессора захватим? Для солидности. Он ведь тоже членом правления состоит.

      Дачная амнистия изобразил гримасу сомнения, когда прикинул, что доля каждого уменьшиться, но потом согласился:

      – Разве