Золотая крыса. Елена Новикова

Надеюсь, она вовремя вычислила вас и не влюбилась?!

      – За нее я не могу отвечать, а я – точно. Попался в сети…

      – Красотка? Высокая, кареглазая, с вьющимися черными волосами?

      – Точно. Так вы с ней знакомы?

      – Нет. Просто перечислила качества, противоположные моим. Чтобы определить ваш вкус.

      – Если так, – попали в точку. Но в даму с таким набором качеств я влюбился не благодаря, а вопреки. Скорее, нутро меня покорило. Женщина с темными волосами – то же самое, что мужчина – с белыми. На первом месте для меня – рыжеволосые, затем идут блондинки. И уж на худой конец… Но на первом – ры-жи-е! – Он улыбнулся, но я быстро перевела взгляд на свечу и успела защититься от очередного укола шпаги.

      – Слушайте, а вы – хват! Нигде своего не упустите?!

      Он промолчал.

      – Так. Надоели вы мне со своими эмилиями. Приступайте к работе. Зарабатывайте денежки!

      – Приказывайте. С фокусами у меня – туго. Но спеть под гитару или… стихи прочесть… Это сколько угодно.

      – Гитары нет. Отдала в мастерскую. А стихи… Что ж, пусть будут стихи. Только – хорошие. И не про собак. Не «Собаке Качалова» и не «У попа была собака…» Это, думаю, понятно?

      Илья вздохнул и начал читать. Волосы у меня на голове зашевелились так, словно из-под них врассыпную кинулись сотни меленьких мышат…

      – «Все наши несчастья – всего лишь предвестья благие.

      Все приобретенья – кассандры грядущих утрат.

      Изменится все…

      – …я пророчу, мои дорогие,

      Голодный наестся, в шелка обрядятся нагие,

      Ждет праведных нимб из червей и полынь на могиле,

      А грешников ждет наказанье…

      – …веселенький ад». Вам знакомы эти стихи? – Он был потрясен, но вовсе не смущен.

      – У меня хорошая память на все, что я когда-либо писала.

      – Только не говорите, что это написали вы.

      – Хорошо, не буду.

      – Значит, правда… Эти стихи – ваши.

      – Наши…

      Илья недоверчиво и изучающе смотрел на меня с полуулыбкой человека, который знает, что сейчас признаются во лжи, обернут все в шутку, и всем своим видом показывал, что он заранее прощает розыгрыш и даже рад поучаствовать в нем в качестве разыгрываемого лоха, – но я не оправдала его ожиданий.

      – Я написала их четыре года назад. К случаю. И не помню, чтобы разрешала кому-нибудь выдавать их за свои… Разве что Веньке. Он любил на мальшическом междусобойчике блеснуть строфой…

      – Братец?

      – Не поняла?..

      – Венька – это ваш брат? Сына, который ходит на междусобойчики у вас не может быть, верно?

      – Мне двадцать восемь. Если бы в шестнадцать лет родила… Или в пятнадцать…

      – Муж? – Он как-то весь напрягся.

      – А что? Уж не собрались ли вы сделать мне предложение? Если да – напрасно потеряете время: я дала клятву верности Бородавчику. – Произнесла я это вслух, а про себя ругнулась: «Ну зачем я цепляюсь к нему? Только порчу все…» –