Горячие камни. Владимир Крышталёв

обещаю!

      – В любом случае. Даже среди ночи.

      – Обещаю.

      Димка задумчиво поморщился:

      – И все-таки я бы остался.

      ***

      Они проговорили еще пару часов, а потом Димка ушел домой. Вернее, его отправила Полина, которая после беседы чувствовала себя прекрасно. Возможно, сыграло свою роль то, что о своих страхах она поведала другому – и таким образом как бы разделила их вес. Или добавила настроения неожиданная, пусть даже неуклюжая, забота со стороны парня. А может, ее заразила позиция Димки: он как-то сразу, без возражений или недоверия, принял ее историю. Просто принял.

      Хотя, конечно, все эти вещи должны казаться проще, если они происходят с кем-нибудь другим.

      Снова оставшись наедине, Полина обнаружила, что ее страх перед тетрадкой исчез. Растворился. Теперь она спокойно открывала любую страницу, и пальцы при этом не дрожали. Более того, она тщательно изучила достопамятные каракули, убедившись в Димкиной правоте. Кроме прочитанных им пяти фраз, там ничего не было.

      Впрочем, последняя фраза нравилась девушке меньше всего. Слова будто на что-то намекали. На что-то, чего она, похоже, не знает. Пока.

      День незаметно перетек в вечер – гораздо быстрее, чем обычно. Еще бы: Полина редко вставала позже девяти, а теперь вот проспала до двенадцати…

      С работы вернулась мама. Она выглядела угрюмой и почти не разговаривала. Полина несколько раз попыталась наладить контакт, но тщетно. Мама отвечала лишь коротко, или даже просто кивала, так что через некоторое время девушка отложила идею поговорить. Не сейчас.

      Она как раз собиралась вернуться в свою комнату, когда мама ее окликнула:

      – Полиша, сходи за хлебом.

      Девушка поморщилась: ей вообще не хотелось покидать квартиру. После всех этих малопонятных предупреждений, после невидимых духов – или нечистой силы? – дома казалось как-то спокойнее. Тем более сейчас, когда она уже не одна.

      Но отказ означал бы новую размолвку с мамой, а Полине меньше всего хотелось ругаться.

      Да и потом, подумала она, не сидеть же ей теперь безвылазно в четырех стенах! Что такого может сделаться, когда вокруг люди? Осторожность – это хорошо, но когда тобой руководит исключительно страх, следует пересмотреть свои позиции.

      Решив так, Полина переоделась, взяла деньги и впервые за два дня оказалась за пределами нагретой солнцем "хрущевки".

      По сравнению с квартирой на улице было даже прохладно. Наконец-то с моря дул слабый ветерок, неся хоть какое-то облегчение для тех, кто измучился зноем. Ощутив его дыхание, многие – особенно пенсионеры – выбрались из своих душных жилищ и устроились на скамейках возле подъездов. Город оживился, дворики загудели голосами. Кто-то обсуждал политику, другие – что и где продается, третьи – приключения некоего Васи на прошлых первомайских праздниках.

      Полина привычно обошла дом и направилась к магазину. То ли от свежего воздуха, то ли от вида привычных пенсионерских компаний, то ли по какой-нибудь еще причине она ощущала прилив сил. Хотелось петь и сочинять стихи. А еще – отмахнуться от