Яблоко для Ситы. Искандар Хамракулов

Сел на ближнюю, стоявшую у края, и погрузил руку в воду. Что-то держало меня в напряжении, как будто чьи-то глаза держали на прицеле. Осмотрелся, зная, что здесь я совершенно один. Тут осенило, что иллюзорная дикость и болотные растения навевают присутствие опасности, которая никогда не оставляла меня в горах. Покрытая сплошной листвой вода так же опасна, как и камни гор. Никогда не угадаешь, что будет через минуту. Мелкие рыбешки собрались вокруг руки и стали пощипывать кожу, а спустя еще немного сюда приплыл водяной уж. Появление змеи и было подтверждением предчувствия опасности.

      Спугнул змейку и рыбок. Через какое-то время все повторилось. Так, наверное, просидел с час или больше. Странное дело, мне нравилось здесь сидеть. Захватывал покой и тишина. «Совсем, как в горах» – подумал я, и воспоминания о доме нахлынули на меня. Просидел у лотосов до самого ужина. На душе стало легко. С мыслью, что надо как-то определяться, поднялся и пошел в дом.

      В зале слуга накрывал стол. Мы поприветствовали друг друга. Поднялся к себе. Из-за двери мистера Беста слышались попискивания машины и стук клавишей. Сходил в ванную, умылся. Потом постучал в дверь врача, открыл ее и сказал:

      – Пора спускаться, без пяти семь.

      – Сейчас, – сказал Бест.

      …За столом командовал Баба Махмад. Сита сидела по правую руку от отца, я рядом с ней, а мистер Бест напротив нас. На столе среди множества блюд и закусок стояло небольшое ведерко со льдом. Изо льда торчали два горлышка бутылок. В одной было шампанское, в другой – португальский портвейн «Порто». По знаку хозяина слуга раскупорил шампанское и разлил вино по бокалам. Сите, к моему удивлению, он тоже налил. Тем временем хозяин поднял свой бокал и сказал:

      – За гостей, добро пожаловать в наш дом.

      Я поднял свой бокал и осушил его до дна. Мистер и Сита отпили по половине. У господина Махмада уже стоял пустой бокал. Слуга тут же долил в бокалы Ситы и мистера Беста шампанское и поставил бутылку на стол. Взял бутылку «Порто», раскупорил ее, поставил нам с хозяином чистые бокалы и налил в них искристо-бордовый портвейн.

      – Шампанское – хороший, торжественный напиток, – сказал Баба Махмад. – Но от него пучит живот, во всяком случае у меня.

      На первое слуга из супницы стал разливать чечевичный суп с курятиной. Господин Баба Махмад сразу же попробовал его и кивнул повару, мол, сойдет. Я тоже попробовал, и Мистер сделал мне бровями мину, мол, этого нельзя делать. Надо сказать, что он и в строгости был хорош. Темно-рыжая борода делала его немного старше. Отросшие волнистые волосы достигали плеч. Черные глаза смотрели внимательно, не пропуская ничего, а улыбка делала его лицо, действительно, обаятельным. Я чувствовал гордость за него, что он наш человек.

      Выпили «за цветник и бассейн».

      – Как ты сказал, тебя зовут? – спросил Баба Махмад, обращаясь ко мне.

      – Я не говорил, что меня как-то зовут.

      – Не валяй дурака…

      – Вафо Назар, господин Махмад. Я из Кабула.

      – В Афганистане приходилось есть такое?

      – Конечно. Как видите, мы до сих пор живые…

      – Я