Курс на прорыв. Александр Плетнёв

не менее часа.

      Скопин дёрнулся, подавшись вперёд, блеснув белками в свете приборов, съехал с кресла, застыв вопрошающей статуей:

      – Ёпть!

      – Что такое? – одновременно с подколом и участием спросил вахтенный – молодой лей[3].

      – Да, блин, приснилось… колокола «громкого боя». Фу ты! Думал, «боевая».

      – Это не «колокола», а скорей бубенцы твои тебя подняли. Что там за бабёнка боевая приснилась?

      – Ох, – уронив взгляд на выпирающую ширинку, почувствовал себя дурацки. То, что выглядело своего рода бравадой перед женщиной, в мужской компании показалось нелепым выпячиванием.

      – Ща я, – неоднозначно давая понять, что направляется в гальюн, Скопин у двери обернулся и выложил с непонятным выражением лица: – Ну, было… стои́т такая, со спины, ножки стройные, юбчонка короткая по самое «не хочу». Всё понимает, чувствует, но не оборачивается. Зато изогнулась, чуть наклонилась, вообще приоткрыв то… на самой грани: где ещё ноги, уже попка и самое пикантное – манящим затемнением в плавном перекрестье. Так и захотелось ей туда… под хвостик.

      – И? – тут же завёлся лейтенант.

      – Я ей: «А если тебя соблазнить?»

      – А она?

      – А она: «Потом видно будет!»

      – А ты?

      – Говорю: «Когда наступит “потом”, как только станет “видно”, пусть “будет” то, что будет!»

      – Красиво! А дальше?

      – Да, блин… знаешь, как во снах бывает – засада. Она оборачивается и… преображается, превращаясь в буфетчицу нашей столовки… как её?

      – А-а, Зина, – со знанием дела подсказал лей и разочарованно: – И всё?

      – Да в ней же центнер…

      – Не нравятся толстушки? – скалясь.

      – Нафиг! У женщины и без того хватает пикантных складок, чтобы перебирать ещё и жировые.

      Лейтенант, продолжая глумливо ухмыляться, показал одобрительный большой палец.

      – Вот она-то, Зина эта, пасть и открыла сиреной «громкого боя». Проснулся.

      – И торчит…

      – Да иди ты… – старпом, наконец, скользнул за дверь, отправляясь по своим надобностям.

      А вернулся – летёха уже принимал данные эртээсников.

      – На станции РТР «отбилась» отметка, – посвятил он в проблему старпома, – прямо по нашему курсу. Слабый (сигнал, я имею в виду), но вполне чёткий. Обычная навигационная РЛС, судя по параметрам.

      Скопин доложил на ГКП, пока не находя особой проблемы, ожидая. На всякий случай уточнил обстановку в радиоэфире – молчок и повода для беспокойства пока нет.

      – Периодичность доклада – пять минут.

      – Есть.

      – Сигнальщиков предупредили?

      – Так точно.

      Проходит первая пятиминутка с докладами по цели, затем вторая: параметры, пеленг, сила сигнала, которая неизменно растёт.

      Наконец реагирует ГКП, уточняя в информационном центре классификацию цели и время её первого обнаружения.

      Вот тогда становится понятен предмет беспокойства:

3

Лей – лейтенант (флотский жаргон).