Курс на прорыв. Александр Плетнёв

тех, внутри сидящих.

      В общем, вражины снова спустились с небес до бреющего режима и стали ждать (с камерами, не иначе) – когда «русский» коптер соизволит взлететь. А он – обманщик, стоит и стоит, лопастями шевельнул и опять застопорился. Створки ангара открылись, людишки по палубе снуют туда-сюда.

      «That here these commies muddied?» Дескать: «Чё-ё-ё там эти комми мутят?»

      Харебов, уже разодетый по-полётному, со шлемом под мышкой, узнал, что задание откладывается, стал споро расчехляться (жарища же). Глядя, как нахал Р-3 пролетает, едва ли не заглядывая в ангар (интересно тому, понимаешь), решил повыделываться.

      Быстро кликнув технарей, на вертолётную площадку вытащили ящик ЗИПа. На эту зелёную деревянную зиповскую «скатерть» по-скорому расставили рюмахи, бутылку водки (к сожалению, пустую), рассыпали закусь и расположились вокруг на раскладных стульчиках. Стали изображать пьянку. Правда, резаное сало и огурчики, как и отшелушенные от скорлупы вареные яйца потребляли взаправду.

      В «Орионе» ну точно глаза на лоб полезли. Самолёт делал заход за заходом, и так и эдак, вдоль борта, обрезая по корме, на минимальной высоте, а скорость сбросил до невозможного, аж крылья задрожали.

      – Чего это он? – удивился командир, который находился на мостике и не видел представления, устроенного на юте. – Это ж с какой он скоростью идёт?

      Штурман с величием Ломоносова снова открыл справочник и авторитетно зачитал:

      – Скорость сваливания – 228 км/ч при нормальной взлётной массе и с выключенными двигателями.

      Тут надо сказать, амерам неудержимо приспичило разглядеть, «что же там именно пьют эти русские, водку?» С борта самолёта аж закапало слюной зависти.

      А вредный Харебов как будто специально, продолжая с упоением имитировать распитие, всякий раз ставил бутылку этикеткой в другую сторону от пролёта «Ориона».

      На этот спектакль сбежалось полкорабля (враньё, конечно), но на высунувшихся из всех щелей подвахтенных и офицеров Харебов зашикал, разгоняя, чтобы не портили своей массовкой красоту и идиллию пикника. Нашлись, конечно, доброхоты, которые заложили майора с сотоварищами «наверх».

      Терентьев ограничился просмотром с видеокамеры, направленной на вертолётную площадку. Подозрительно хмурился на белеющий этикеткой пузырь водки, но видимо, сумел разглядеть, что тот пуст. Безусловно, экспромт оценил, ухмыльнулся, как говорится, «в усы», но приказал сворачивать шоу.

      – Эти дурни (имея в виду штатовских пилотов) сейчас на критических углах довыделываются, свалятся в воду, а спишут всё на нас, дескать, мы сбили. Поиздевались и будет!

      Пустая бутылка просверкала за борт. Собрали остальную посуду и импровизированный стол. Площадка опустела. Разочарованные янки взмыли ввысь и загудели на всех четырёх моторах восвояси. Обиделись.

      Через час пришла смена – тоже «Орион» USAF, но другой паэ (патрульная авиационная эскадрилья), судя по номерам. Этот держался уже высоко, фотоплёнку не тратил, да и смеркалось, как всегда у экватора – скоропостижно.

      Враги