Смерть Ахиллеса. Борис Акунин

платок в красно-белую клетку. – Берут пистолеты. Гукмасов, где твои лепажи?

      Есаул взял со стола продолговатый футляр, видно, приготовленный заранее, и откинул крышку. Блеснули длинные, инкрустированные стволы.

      – Противники по жребию берут пистолет, – миролюбиво улыбаясь, продолжил Баранов. – Целятся – хотя с такого расстояния что же целиться? По команде стреляют. Вот, собственно, и всё.

      – По жребию? – переспросил Фандорин. – То есть один пистолет заряжен, а второй нет?

      – Разумеется, – кивнул подполковник. – В том-то и смысл. Иначе это была бы не дуэль, а двойное самоубийство.

      – Что ж, – пожал плечами коллежский асессор. – Тогда мне жаль поручика. Не было случая, чтобы я проиграл по жребию.

      – На все воля божья, а говорить так дурная примета, сглазите, – наставительно заметил Баранов.

      Пожалуй, все-таки он здесь главный, а не Гукмасов, подумал Эраст Петрович.

      – Вам нужен секундант, – сказал угрюмый есаул. – Если угодно, то, как старый знакомец, могу предложить свои услуги. И не сомневайтесь, с жребием все будет честно.

      – А я и не сомневаюсь, Прохор Ахрамеевич. Что же до секундантства, то вы не годитесь. Если мне не повезет, слишком уж будет похоже на убийство.

      Баранов кивнул:

      – Он прав. Приятно иметь дело с умным человеком. Прав и ты, Прохор, он опасен. Что вы предлагаете, господин Фандорин?

      – Японский подданный в качестве секунданта вас устроит? Видите ли, я только сегодня прибыл в Москву и еще не успел обзавестись знакомствами…

      Коллежский асессор извиняющимся жестом развел руки.

      – Хоть папуасский, – воскликнул Эрдели. – Только давайте побыстрее начнем!

      – Будет ли врач? – спросил Эраст Петрович.

      – Врач не понадобится, – вздохнул подполковник. – С такого расстояния бьют насмерть.

      – Ну-ну. Я, собственно, не о себе, а о князе беспокоюсь…

      Эрдели возмущенно воскликнул что-то по-грузински и отошел в дальний угол.

      Эраст Петрович изложил суть дела в короткой записке, написанной диковинными значками сверху вниз и справа налево, и попросил отнести ее в двадцатый.

      Маса явился нескоро – минут через пятнадцать. Офицеры уже начали нервничать и, кажется, заподозрили коллежского асессора в нечестной игре.

      Появление секунданта оскорбленной стороны произвело изрядный эффект. Ради поединка, до которых Маса был большой охотник, он вырядился в парадное кимоно с высокими накрахмаленными плечами, надел белые носки и перепоясался своим лучшим поясом с узором в виде ростков бамбука.

      – Это еще что за макака! – невежливо изумился Эрдели. – Впрочем, плевать. К делу!

      Маса церемонно поклонился присутствующим, поднес хозяину на вытянутых руках треклятую чиновничью шпажонку.

      – Вот ваш меч, господин.

      – Как же ты мне надоел со своим мечом, – вздохнул Эраст Петрович. – Я стреляюсь на пистолетах. Вон с тем господином.

      – Опять