Последний континент. Терри Пратчетт

должно быть, задремал, потому что около двух часов ночи его вдруг разбудил чей-то вопль. Обнаружив, что лежит лицом в половине ужина, и отлепив от лица кусок набананенной скумбрии, Думминг предоставил Гексу спокойно тикать в рабочем режиме, а сам отправился исследовать причину суматохи.

      Громкие голоса привели его в холл перед большими библиотечными дверями. На полу без чувств лежал казначей, которого обмахивал шляпой главный философ.

      – Насколько мы поняли, аркканцлер, – докладывал декан, – бедняга никак не мог заснуть и отправился подыскать себе какую-нибудь книжку…

      Думминг посмотрел на библиотечные двери. Не так давно их пересекала широкая полоска черно-желтой клейкой ленты с надписью: «Апасно, Не Вхадить Ни При Каких Обфтоятельстфах». Теперь лента была сорвана, а двери приоткрыты. В этом Думминг не нашел ничего удивительного. Любой истинный волшебник при виде двери с надписью: «Не открывайте эту дверь. Ни в коем случае. Мы серьезно предупреждаем. Кроме шуток. Открытие этой двери равносильно концу света» – автоматически дернет ее ручку, чтобы проверить, из-за чего весь сыр-бор. Что превращает сочинение и развешивание подобных запретов в пустую трату времени, но, по крайней мере, когда придет момент вручать скорбящим родственникам банку с остатками волшебника, можно будет с чистой совестью сказать: «А мы его предупреждали».

      По ту сторону двери, в темной библиотеке, затаилась тишина.

      Чудакулли осторожно, одним пальчиком, толкнул дверную створку.

      В библиотеке вдруг что-то зашебуршилось, и библиотечные двери резко захлопнулись. Волшебники отпрянули.

      – Не стоит рисковать, аркканцлер! – призвал заведующий кафедрой беспредметных изысканий. – Я уже пытался туда войти. Надо сказать, когда на меня обрушился весь раздел Критических Эссе, мое положение было весьма критичным!

      Из-под дверей лился синий свет.

      Где-нибудь в другом месте люди могли бы возразить: «Но это всего лишь книги! Книги не опасны!» Однако даже самые обычные книги опасны, не говоря уже о таких, что носят названия типа «Создайте Гелигнит У Себя Дома». Человек сидит себе в каком-нибудь музее и пишет безвредную книгу по политэкономии. А потом ни с того ни с сего тысячи людей, которые в глаза эту книгу не видели и не читали, вдруг начинают гибнуть – а все потому, что те, кто ее читал, не поняли шутку юмора. Знание опасно, поэтому правительство, мягко скажем, недолюбливает людей, способных генерировать мысли крупнее определенного калибра.

      А библиотека Незримого Университета была волшебной библиотекой, размещающейся на тончайшем лоскутке времени и пространства. На самых дальних ее полках можно было найти не только книги, которые еще не написаны, но и книги, которые никогда не будут написаны. Или будут написаны, но не здесь. Длина окружности, вдоль которой располагались эти таинственные книги, составляла несколько сотен ярдов, но радиус, насколько было известно, приближался к бесконечности.

      А