Последний континент. Терри Пратчетт

болезнью, следовательно, средство от нее тоже должно быть магическим. И мы должны его приготовить.

      – Трудно придумать более рискованное предприятие, аркканцлер, – возразил декан. – Его организм во власти множества конфликтующих магических сил. Невозможно предугадать, что произойдет, если мы добавим в этот бурлящий котел еще волшебства. Его временнáя железа и так на свободном ходу[6]. Капелькой магии больше – и… не знаю, чем все это закончится.

      – Вот это мы и выясним, – бесцеремонно оборвал его Чудакулли. – Мы должны иметь возможность пользоваться библиотекой. Ради нашего заведения, декан. Незримый Университет – это больше, чем один человек…

      – …Примат…

      – …Спасибо, примат, и всегда следует помнить, что «я» – последняя буква алфавита.

      Из-за дверей опять донесся глухой стук.

      – Чтобы быть совсем уж точным, – вмешался главный философ, – хотелось бы внести небольшое исправление. На самом деле эта буква раскладывается на два звука – «й» и «а». Но так же поступает и предшествующая «ю». А стало быть, последней нормальной буквой алфавита является «э». Быть может, в этой связи нам стоит говорить не «я», а «э»? К примеру, лично э туда даже носа не суну…

      – Да-да, конечно. – Чудакулли отнесся к этой вставке как к обычному университетскому фоново-логическому шуму. – Таким образом, можно назначить библиотекарем кого-нибудь другого… человека опытного и умелого… Гм-м… Может, у кого-то есть предложения? А, декан?

      – Хорошо, хорошо! – воскликнул декан. – Будь по-твоему. Как всегда.

      – Э-э, но, аркканцлер… Магические эликсиры ни в коем случае применять нельзя, – набравшись храбрости, выступил Думминг.

      – Правда? – осведомился Чудакулли. – Может, ты хочешь поубираться на тамошних полках, а?

      – Я пытаюсь сказать, что повлиять на библиотекаря посредством магии не получится. Мы столкнемся с серьезнейшей проблемой.

      – Проблем, господин Тупс, не бывает. Есть только возможности.

      – Разумеется, аркканцлер. Но прежде чем решать возможности, может, нам следует выяснить имя библиотекаря?

      Волшебники одобрительно забормотали.

      – А паренек прав, – кивнул профессор современного руносложения. – Магическое воздействие возможно, лишь когда знаешь имя того, на кого ты собираешься воздействовать. Одно из основополагающих правил.

      – Почему бы нам в таком случае не назвать его библиотекарем? – предложил Чудакулли. – К нему все так обращаются.

      – Это всего лишь его должность, аркканцлер.

      Чудакулли обвел взглядом лица волшебников.

      – Но кто-то же должен знать его имя! Силы небесные, столько лет проработать бок о бок и не знать имени своего коллеги? И это называется «коллектив»? – Чудакулли остановил испытующий взгляд на выбранной жертве. – Декан?

      – Гм-м, аркканцлер, он уже довольно долго как… примат, – отозвался декан. – Большинство тех, кто работал с ним, скончались. Отправились на Большую Небесную Пирушку, так сказать. В те времена в Университете уровень

6

Волшебники искренне убеждены в существовании временнóй железы, невзирая на то, что до сих пор ни одному, даже самому въедливому, алхимику так и не удалось определить ее местонахождение. В настоящее время крайне популярна теория, согласно которой данная железа существует вне тела, являясь, таким образом, чем-то вроде эфирного аппендикса.

В общем и целом временнáя железа отвечает за возраст бренного земного тела. Будучи чрезвычайно чувствительной к высокоэнергетическим магическим полям, она способна функционировать даже в обратном направлении, поглощая вырабатывающийся в организме хрононин. Алхимики утверждают, что это и есть настоящий ключ к бессмертию. Впрочем, то же самое они говорят по поводу апельсинового сока, черного хлеба и человеческой мочи. Алхимик отрежет собственную голову, если поверит, что это каким-то образом продлит ему жизнь.