Последний континент. Терри Пратчетт

нахмурившись, воззрился на Думминга.

      – Мы полагаем, что он на ИксИксИксИксе, аркканцлер, – завершил тот.

      – На ИксИкс…

      – …ИксИксе, аркканцлер.

      – Но я думал, никто не знает, где располагается ИксИксИксИкс.

      – Именно, аркканцлер, – подтвердил Думминг.

      Очень редко какой-то факт вмещался в голову Чудакулли с первой попытки. Это было все равно что вставлять в некий механизм новую деталь. Вы крутите ее то так, то этак, а потом она вдруг встает на место[8].

      – И что он там делает?

      – Трудно сказать наверняка, аркканцлер. Его туда закинуло, насколько вы помните, после приключений в Агатовой империи…

      – А что ему там понадобилось?

      – Не думаю, что понадобилось в прямом смысле слова ему, – уточнил Думминг. – Ведь его туда отправили… мы. Это стало результатом тривиальнейшей ошибки в билокационном чудотворстве… Такую может совершить любой.

      – Но совершил, если не ошибаюсь, ты, – парировал Чудакулли, чья память славилась своей способностью неожиданно выкидывать всякие мерзкие коленца.

      – Но как член коллектива, – подчеркнул Думминг.

      – Что ж, если он там оставаться не хочет, да и мы не против, чтобы он очутился здесь, давайте его вер…

      Остаток фразы потонул не в шуме, а в своего рода взрыве тишины. Она разорвалась прямо посреди волшебников и была столь всеобъемлющей, что поглотила даже стук их сердец. Старый Том, волшебный и безъязыкий университетский колокол, безмолвно пробил два часа.

      – Гм-м… – промолвил Думминг. – Все не так просто.

      Чудакулли прищурился.

      – Почему? – спросил он. – Вернем его сюда с помощью волшебства. Как отправили, так и вернем.

      – Гм-м… Чтобы вернуть его непосредственно сюда, потребуются месяцы подготовки. Круг пятидесяти футов в диаметре – примерно таков будет разброс приземления в случае малейшей неточности.

      – И что? Отойдем подальше – и пускай приземляется где хочет.

      – Аркканцлер, вы, вероятно, не до конца меня поняли. Малейшее усиление шумового коэффициента при чудотворном переносе на неопределенное расстояние, помноженное на вращение Диска вокруг собственной оси, чревато тем, что переносимый объект практически наверняка… усреднится на площади по меньшей мере в пару тысяч квадратных футов.

      – Усреднится?

      Думминг набрал в грудь побольше воздуха.

      – Упомянутый мной круг – это вовсе не разброс его приземления. Кругом станет сам Ринсвинд.

      – А. Вряд ли после этого от него будет какой-то толк в библиотеке.

      – Разве что мы поместим его туда в качестве очень большой закладки.

      – Гм, похоже, проблема переходит в чисто географическую плоскость. Кто-нибудь из присутствующих разбирается в географии?

      Горняки лезли из ствола, как муравьи из горящего муравейника. Внизу что-то бухало, земля содрогалась. В какой-то момент Нисебефига подбросило в небеса. Несколько раз крутнувшись, он улетел обратно в шахту.

      Сначала его встретила тишина.

8

Порой Думмингу казалось, что своими успехами в обращении с Гексом он обязан одновременно невероятному уму и поразительной тупости последнего. Чтобы заставить машину понять какую-нибудь идею, приходилось измельчать ее до крошечных единиц информации, дабы устранить всякую возможность непонимания. Но после пяти минут общения со старшими волшебниками тихие часы в обществе Гекса казались блаженным отдыхом.