Неукротимая Анжелика. Анн Голон

можно разглядеть в стенке деревянную дверцу. Если опустить ведро так, чтобы оно остановилось напротив, можно открыть дверцу и пробраться в подземный ход. Он очень глубокий и проходит под погребами соседних домов. Он идет вдоль крепостных стен со стороны Бастилии и раньше доходил до Сент-Антуанского предместья, а там соединялся со старинными катакомбами и прежним руслом Сены. Но так как там все уже застроили, то мой отец велел провести ход дальше, до Венсенского леса. Там есть выход через разрушенную часовню. Вот видите, как все ловко устроено. Мой отец был очень предусмотрителен, правда?

      – Но как же узнать, можно ли теперь пройти этим ходом?

      – Еще как можно! Старый Паскалу содержал его в порядке. Дверной замок хорошо смазан и открывается при легком нажиме, а люк в часовне тоже прекрасно работает. Старый Паскалу говорил, что все должно быть в полном порядке на случай возвращения хозяина. Но он так пока и не вернулся, а сколько раз мы втроем, Паскалу, Кантор и я, ждали его в Венсенском лесу, прислушивались, надеялись услышать его шаги. Шаги Великого Хромого из Лангедока…

      Анжелика пристально вгляделась в лицо сына:

      – Флоримон, ты что же, хочешь сказать, что вы с Кантором спускались в этот колодец?

      – Ну конечно! – небрежно ответил Флоримон. – И много раз, можете мне поверить.

      Он потащил ведро вверх и вдруг рассмеялся:

      – Барба ждала нас, перебирая четки, и дрожала, как курица, высидевшая утят.

      – Эта толстая дура все знала!

      – Нам нужна была ее помощь, чтобы поднять на место ведро.

      – Возмутительно! Как она позволяла вам вести себя так неосторожно и ничего не говорила мне?..

      – Черта с два! Боялась, что мы ей опять подпалим пятки.

      – Флоримон, ты понимаешь, что заслужил пару оплеух?..

      Флоримон на это ничего не ответил. Он вернул ведро на прежнее место, а лампу поставил на край колодца, вновь ставшего мрачным и таинственным. Анжелика провела рукой по лицу, пытаясь собраться с мыслями:

      – Я чего-то не понимаю… Да. Как же он мог один, без помощи, выбраться из колодца?

      – Это нетрудно. Для этого к стенкам колодца прикреплены железные скобы. Но Паскалу не хотел, чтобы мы ими пользовались, потому что мы еще были малы, а он уже слишком состарился. Потому нам и пришлось терпеть Барбу с ее нытьем – чтобы она нас поднимала. А когда старый Паскалу собрался умирать, он попросил позвать меня. Я был тогда в Версале. Мы с аббатом вскочили на лошадей и примчались сюда. Матушка, грустно смотреть, как умирает добрый слуга. Я держал его руку до самого конца.

      – Ты хорошо поступил, Флоримон.

      – А он мне сказал: «Надо следить за колодцем, чтобы он был в порядке, когда приедет хозяин». Я обещал ему. Каждый раз, когда я возвращаюсь в Париж, я спускаюсь сюда и проверяю, все ли механизмы хорошо действуют.

      – Ты это делаешь… один?

      – Да. Хватит с меня Барбы. Я теперь уже достаточно вырос, чтобы справляться со всем сам.

      – Ты спускаешься по этим железным скобам?

      – Ну конечно. Это очень