Танара. Виктор Викторович Улин

установить такой режим, полковник сказал, что техническое требование согласовано со специалистами.

      Грейфер понял, что на борту командует не экипаж.

      И Сюрин, похоже, тоже.

      Разбежавшись, практически пустой «Ан-12» легко оторвался от полосы и быстро пошел набирать высоту.

      Но почему для выполнения ответственного задания особисты выбрали нашу старую телегу? – размышлял Грейфер, удерживая колонку в положении «на себя». – Почему не послали современный «Ил-76»? Или хотя бы бомбардировщик вроде «Ту-22»? Куда тоже легко запихнуть небольшой ящик?

      Это казалось более разумным. Однако КГБ действовало вне логики. Вероятно, такой подход был основой их тактики.

      Летчики заняли нужный эшелон, включили автопилот, и вскоре штурман сообщил, что самолет пересек границу СССР и летит над территорией сопредельного государства.

      Все шло по плану, только высота, на которой полз самолет, казалась ужасающей: «Ан-12» редко поднимался выше шести тысяч. Далеко внизу проплывали безжизненные рельефы Афганистана. Редкие массивы облаков, скопившиеся около горных вершин, напоминали лесотундру под крыльями прежнего «Ил-28».

      Системы работали исправно, «картинка» на приборной доске не вызывала тревог. Но Грейфер оглядывался в боковое окно, и видел – точнее угадывал – невидимые круги лопастей и физически ощущал, на каких предельных режимах работают двигатели, задыхающиеся от нехватки кислорода; с какой остервенелой натугой крутят они громадные пропеллеры, которым не за что зацепиться в полупустом воздухе – и как мучительно ищут опору крылья, не ощущая привычного давления…

      Грейфер не понял, что произошло. Только что он сидел, положив руки на колени – поскольку штурвалом двигал автопилот – и с тревожным ожиданием чего-то недоброго глядел в бесконечность надвигающегося неба. И вдруг оказалось, что он уже не сидит, а свисает в боковой проход, едва не падая к штурману в нижний носовой блистер, а капитан Сюрин трясет его за плечи, крича:

      – …Валерий! Валерий!! Что с тобой… Очнись!

      Грейфер с трудом выпрямился. Тело казалось чужим. И страшно, до ломоты во всех частях, кружилась голова. Вдруг он заметил нечто красное на своей зеленой форменной рубашке. Машинально ощупав череп, увидел, что руки в крови. Она, кажется, текла из носа и из ушей.

      – Что… случилось… командир? – стараясь говорить твердо, спросил он.

      – Разгерметизация, – коротко ответил Сюрин. – Мать-перемать и из мати ее в мать…

      – Нас… что… подбили?

      – Кто нахрен подобьет на такой высоте И вообще это все иначе бывает, меня тут сбивали… Иллюминатор лопнул, сука. Ясно было, добром не кончится, идти на десятке без высоты в кабине. Но этих дерьмецов разве переспоришь…

      – Как машина вообще?

      – В порядке.

      – Что… со мной было?

      – Ты потерял сознание.

      – А экипаж?

      – Все в норме. Ты как?

      – Я тоже в норме, – соврал Грейфер, хотя головокружение