Анжелика – маркиза ангелов. Анн Голон

остальные письма составлены по тому же образцу и подписаны, – заключил он. – Думаю, ваш господин будет удовлетворен и докажет нам это на деле.

      – Можете не сомневаться, ваше высочество. Однако я не могу покинуть замок, пока не получу в собственные руки остальные письма, на которые вы мне подали надежду.

      – Ручаюсь вам, они будут у меня завтра до полудня.

      – В таком случае до тех пор я остаюсь под этой кровлей.

      – Наш друг маркиза дю Плесси распорядится, чтобы вас устроили на ночь, синьор. Я просил предупредить ее о вашем прибытии.

      – Но пока, я думаю, было бы благоразумнее запереть письма в ларец с секретом, который я вам вручил. Замочек хорошо скрыт, и письма будут надежно защищены от нескромных глаз.

      – Вы правы, синьор Экзили. Чем больше я слушаю вас, тем больше убеждаюсь, что заговоры – своего рода искусство, требующее опыта и практики. А я всего-навсего воин и не скрываю этого.

      – Прославленный воин! – воскликнул итальянец, отвешивая поклон.

      – Вы мне льстите, отец мой. Но признаюсь, я был бы не прочь, чтобы монсеньор Мазарини и ее величество королева разделяли ваше мнение. Но как бы то ни было, мне думается, что военная тактика, пусть она грубее и поле ее действия обширнее, все же чем-то напоминает эти изощренные приемы интриги. И там и тут важно разгадать замыслы противника.

      – Ваше высочество говорит так, словно его учителем был сам Макиавелли.

      – Вы мне льстите, – повторил принц. Однако лицо его просветлело.

      Экзили приподнял шелковую подушечку, закрывавшую дно ларца, и показал принцу, как подсунуть под нее опасные письма. Затем ларец был убран в секретер.

      Как только итальянец ушел, принц Конде достал ларец и с любопытством ребенка снова раскрыл его.

      – Покажи, – шепотом попросила лежавшая на кровати женщина и протянула руку.

      Она ни разу не вмешалась в разговор и, казалось, целиком была поглощена тем, что одно за другим нанизывала на пальцы свои кольца. Но, судя по всему, она не пропустила ни единого слова.

      Принц подошел к кровати, и они вдвоем стали разглядывать пузырек с изумрудной жидкостью.

      – Ты думаешь, этот яд действительно настолько опасен, как говорит монах? – прошептала герцогиня.

      – Фуке утверждает, что нет на свете более искусного аптекаря, чем этот флорентиец. Все равно без Фуке нам не обойтись. Ведь это по его почину парижский парламент снесся в апреле с испанцами. Испанское вмешательство, хотя оно никому не по душе, помогло, однако, Фуке связаться с его католическим величеством. Я не смогу содержать свою армию без его помощи.

      Дама откинулась на подушки.

      – Итак, кардинала Мазарини уже можно считать мертвым, – медленно проговорила она.

      – Пожалуй, да, ведь сейчас я держу в руках его смерть.

      – А ведь говорят, будто королева-мать иногда обедает вместе с тем, кого она так обожает?

      – Говорят, – помолчав, согласился принц Конде. – Но нет, ваш план не годится, душенька. Мне пришел в голову другой ход, более ловкий и более