Анжелика – маркиза ангелов. Анн Голон

жидкостью изумрудного цвета. Принц Конде осторожно взял его в руки и посмотрел на свет.

      – Римский купорос, – тихо сказал отец Экзили. – Действует медленно, но наверняка. Я предпочел его сулеме, которая приводит к скорой смерти всего через несколько часов. Из слов мессира Фуке я понял, что вы лично, ваше высочество, как и ваши друзья, сочли бы нежелательным, чтобы у близких той особы возникли слишком определенные подозрения. А этот состав вызовет у интересующего нас лица недомогание, которое может продолжаться целую неделю, и смерть будет выглядеть вполне естественной, ну, скажем, от воспаления желудка из-за залежавшейся дичи или любой другой несвежей пищи. Недурно было бы подать к столу мидии, устрицы или еще какие-нибудь дары моря. Они иногда вызывают опасные для жизни отравления. Свалить на них внезапную смерть – это уж проще простого.

      – Благодарю вас, отец мой, за весьма ценные советы.

      Принц Конде не сводил глаз с бледно-зеленого пузырька, и взгляд его горел ненавистью. Анжелика почувствовала мучительное разочарование: бог любви, спустившись на землю, утратил свою красоту и сейчас внушал ей страх.

      – Будьте осмотрительны, ваше высочество, – продолжал отец Экзили, – с этим ядом надо обращаться с крайней осторожностью. Когда я изготовляю его, я надеваю стеклянную маску. Достаточно одной капле попасть на кожу, к примеру на руку, и яд будет разъедать ее до тех пор, пока не изгложет совсем. Если вам не представится случай лично накапать это зелье в еду интересующей вас особы, то внушите слуге, которому это будет поручено, что он должен действовать аккуратно и умело.

      – Мой лакей, который ввел вас сюда, заслуживает полного доверия. Мне удалось сделать так – и это большая удача, – что человек, о котором идет речь, его не знает. Думаю, мне не составит труда приставить к нему этого слугу. – Принц бросил насмешливый взгляд на низкорослого монаха. – Я полагаю, синьор Экзили, что, посвятив жизнь такого рода искусству, вы не слишком щепетильны. И тем не менее что вы скажете, если я признаюсь вам, что яд предназначается одному из ваших соотечественников, итальянцу из Абруццо?

      Тонкие губы Экзили растянулись в улыбке. Он снова поклонился.

      – Я считаю своими соотечественниками только тех, кто умеет ценить мои услуги по их действительной стоимости, ваше высочество. Пока что мессир Фуке более щедр ко мне, нежели некий итальянец из Абруццо, которого я тоже знаю.

      По комнате снова разнеслось ржание принца Конде.

      – Браво, брависсимо, синьор! Люблю иметь дело с такими людьми, как вы.

      Он осторожно опустил пузырек на атласную подушечку. Наступило молчание. Синьор Экзили с удовлетворением и даже, пожалуй, с известной долей тщеславия любовался своим творением.

      – Хочу добавить, ваше высочество, что эта настойка хороша еще тем, что она не имеет запаха и почти безвкусна. Она не придает пище, в которую ее добавляют, никакого привкуса, и если даже данная персона будет особенно придирчива к еде, то она сможет лишь упрекнуть повара за избыток специй.

      – Да, вы ценнейший человек, – задумчиво проговорил