Анжелика – маркиза ангелов. Анн Голон

вы пожелаете.

      – Мое единственное желание – служить Господу Богу в меру своих сил. И вот он-то и вдохновил меня, скажу по чести, согласиться повидать вашего супруга…

      – У вас есть дело к моему мужу? – удивилась госпожа де Сансе.

      – Пожалуй, даже не дело, а поручение. Не обессудьте, сударыня, но об этом я могу говорить только с мессиром бароном наедине.

      – Да, да, конечно, сударь. Кстати, я слышу топот его лошади.

      Вскоре в кухне появился барон Арман. Видимо, ему сообщили о неожиданном госте, но он не выказал по отношению к нему своего обычного радушия.

      Он был сдержан и как будто даже встревожен.

      – Это правда, господин пастор, что вы прибыли из Америк? – поинтересовался он после обычного обмена любезностями.

      – Да, мессир барон. И мне хотелось бы побеседовать с вами несколько минут наедине об известном вам человеке…

      – Тсс! – повелительно остановил его барон Арман де Сансе, с беспокойством оглядываясь на дверь.

      И он добавил, пожалуй с некоторой поспешностью, что его дом в распоряжении господина Рошфора и пусть гость соблаговолит требовать от прислуги все, что ему необходимо. Ужин будет через час. Пастор поблагодарил и попросил позволения пройти в отведенную ему комнату, чтобы «немного помыться».

      «Неужели его недостаточно намочил ливень? – подумала Анжелика. – Странные люди эти гугеноты. Правильно говорят, что они не такие, как все. Обязательно спрошу у Гильома, разве он тоже моется по любому поводу? Наверно, у них такой обычай. Может, поэтому они все такие невеселые и обидчивые, как Люцен. Они так яростно дерут себе кожу, что она становится чувствительной и им больно. Вот и кузен дю Плесси хочет без конца мыться. Он так заботится о своем теле, что, пожалуй, скоро тоже станет еретиком. Может быть, его даже сожгут на костре. Так ему и надо!»

      В тот момент, когда гость направился к двери, чтобы госпожа де Сансе показала ему предназначенную для него комнату, Жослен с обычной своей бесцеремонностью схватил его за руку.

      – Еще один вопрос, пастор. Чтобы найти себе занятие в Америках, наверно, надо быть богатым или купить чин знаменщика на корабле или, по крайней мере, право заниматься ремеслом?

      – Сын мой, Америки – свободные земли. Там не требуются никакие бумаги, хотя трудиться приходится много и тяжело, да и нужно уметь защищать себя.

      – Кто вы такой, чужестранец, и как смеете называть этого юношу своим сыном, да еще в присутствии его родного отца и меня, его деда? – раздался вдруг раздраженный голос старого барона.

      – К вашим услугам, мессир барон, я Рошфор, пастор, хотя и не имею епархии, я возвращаюсь в родные края…

      – Гугенот! – буркнул старик. – Да еще приехал из этих проклятых стран…

      Он стоял на пороге, опершись на палку, гневно откинув назад голову. На этот раз он был без своего широкого черного плаща, который он носил зимой. Лицо его показалось Анжелике сейчас таким же белым, как его седая бородка. Она сама не знала, почему это так напугало ее,