Взывая из бездны. De profundis clamat. Михаил Полищук

красный цвет – цвет крови, отблеск которого ложится на лица и руки высокопоставленных нацистских чиновников на террасе Бергхофа. Последняя точка, определяющая готовность разыграть вселенскую драму «Гибели богов», призванную оживить погружающуюся во мглу серости картину мира цветом крови, поставлена.

      P. S. За два дня до впечатлившего фюрера кровавого заката, 22 августа Гитлер обещает руководству вермахта найти причины для начала войны с Польшей:

      «Я собрал вас, чтобы разъяснить сложившуюся политическую ситуацию, чтобы вам стало предельно ясно, на чем строится мое окончательное решение – действовать незамедлительно… Никому неизвестно, сколько мне осталось жить. Поэтому – столкновение именно сейчас… Запереть сердца против жалости и сострадания! Жесточайший образ действий! Восемьдесят миллионов человек должны, наконец, обрести свои права!.. Так или иначе войны не миновать… Я предоставлю пропагандистский предлог для начала войны. Насколько правдоподобным он будет, никакого значения не имеет. Победителя никто не спросит, правду он говорил или нет. При развязывании и ведении войны играют роль не вопросы права, а победа» («История», IV, 14; пер. Г. С. Кнаббе).

      Первого сентября 1939 года мир погружается в кровавую пучину Второй мировой бойни.

      Глава V

      Кадиш

      (Поминальная молитва в иудаизме)

      Да будет воля твоя, не слышащий голос палача, сделай для нас хоть это – сложи слезы наши в кожаный мех твой – сохрани эти страницы слез в бурдюке бытия, пусть они попадут в правильные руки и совершат свое исправление.

Текст молитвы узника концлагеря Аврама Левита, вознесенной к Всевышнему 3 января 1945 г.

      И видел я и Рим, и Париж, и Берлин, и Вену, и прочие знаковые в европейской культуре города и веси… И посетил я и Лувр, и Сикстинскую капеллу, и Цвингер и прочие подобные места… И восхищался я шедеврами и Уффици, и Эрмитажа, и других известных, мало известных и не очень известных хранилищ прекрасного…

      И спустился я в ад Освенцима – Аушвица, ныне именуемый музеем, бесстрастно запечатлевшим чудовищные артефакты – свидетельства непостижимости гуманитарной катастрофы, сотворенной руками горделивого в своих достижениях и постижениях европейца…

      И душу мою охватил ужас и томление духа… И голос библейского мудреца через века мне нашептывает неизреченное:

      Время жить и время убивать; Время любить и время ненавидеть; Время верить – и время предавать; Время исповедовать ложь во спасение и время взглянуть в глаза устрашающей правде; Время кем-то казаться и время быть собой.

      P. S. «Где я? Что значит сказать «мир»? Каково значение этого слова? Кто заманил меня сюда и покинул здесь? Кто «я»? Как я оказался в этом мире? Почему меня не спросили, почему не познакомили с его правилами, а просто всунули в него, как будто я был куплен у продавца душ? Как я оказался вовлеченным в это громадное предприятие, называемое действительностью? Разве это не дело выбора? Кому я могу пожаловаться?» (С. Кьеркегор. Философские