Тридцать один. Часть I. Ученик. Роман Смеклоф

я.

      – Пришлось его убить, к сожалению, он оказался слишком крупным и очнулся в то время, когда вы резали ногу. Он бы обязательно попытался на вас напасть, поэтому я его обезвредил, – голем громко вздохнул. – После того, как вы отрезали ногу, я добил тролля и оттащил в сторону. Занял его место, а дальше вы знаете.

      – Почему в поле не напали? – уточнил я.

      – Необходимо соблюдать… – сказал Евлампий, но тут вмешался дядя.

      – Я почти купился, – довольно ощерился он. – Очень артистично. С маскировкой только промахнулся. От тролличьего гнезда разит так, что глаза щиплет, но ты вонял сильнее. От тебя за милю несло приближающейся грозой, перебило даже тролличий смрад!

      – Попрошу мне не тыкать, – обиделся Евлампий.

      Мастер Оливье пощёлкал языком в ответ и снова заулыбался.

      – Я чуял подвох, но не мог раскусить, что не так, поэтому решил отступить к берегу.

      – Наслаждайтесь свободой, пока можете, – мстительно заметил голем. – Через пять с половиной минут откроют портал, и мы перенесёмся в Тринадцатый Тёмный Объединенный мир.

      – Вряд ли, – насмешливо откликнулся дядя.

      Его слова ещё сотрясали воздух, когда вокруг костра появились летучие обезьяны. Евлампий среагировал молниеносно. Из трещин в глыбах, заменяющих голему руки, вылетели мелкие камни с такой скоростью, что большинство пуль расплавилось бы от зависти. Я бы их даже не заметил, но голем вдруг исчез и появился на краю светлого круга от костра. Моментально растворился в воздухе и материализовался перед ним самим выстрелянными камнями. Щебень с гулким стуком ударил его в спину и втянулся в ветроворот. Евлампий опять пропал и возник за гранью светлого поля, сверкая сеткой молний и раскалённым пламенем на фоне сумеречного пляжа. Испарился, появился выше и уже не исчез, а свалился вниз на песок.

      Оторвавшись от голема, я взглянул на обезьян. Выставив руки со сплетенными пальцами, они водили медленный чарующий хоровод.

      Мастер Оливье улыбался во все золотые зубы, посматривая то на них, то на голема, то на меня.

      Евлампий исчезал и появлялся всё выше и выше, и ударялся всё сильнее и сильнее. Каждое новое падение еще глубже загоняло его в песок.

      Обезьяны, а это они, судя по всему, издевались над големом, пытались размазать его по пляжу. Он возник уже так высоко в небесах, что светился, как ещё одна луна. Которая неожиданно сорвалась вниз и обрушилась на песок грохочущей, бряцающий валунами и ревущей белым огнем грудой каменной крошки. Молнии с шипением выстрелили в стороны и рассыпались гаснущими искрами.

      – Хватит, – проворчал мастер Оливье.

      Обезьяны разорвали круг и невозмутимо расселись у костра, принявшись за дымящееся мясо. Кусали шашлык с палочек, на которые его нанизал дядя, и весело переругивались.

      – В пятый раз ухнулся, как мешок гнилой рыбы, даже брызги полетели!

      – Откуда в боеголеме брызги? Он же каменный!

      – Это слёзы несбывшихся надежд!

      Они прыснули