Обретение чувств. Станислав Владимирович Далецкий

её домогается, и, видимо, добьётся своего или изживёт сноху со двора, а вот, поди ж ты: впервые почувствовала себя женщиной и сразу запела.

      Может, и я когда-нибудь полюблю по-настоящему милую сердцу девушку и тоже стану петь душою, если добьюсь от неё взаимности. Но с Ариной надо теперь быть осторожнее: в женщине пробудилась чувственность, и, как пишут в романах, ради удовлетворения чувственности женщина способна на любой поступок.

      Вон, незабвенная императрица Екатерина Великая, по слухам, уснуть не могла без женского удовольствия от мужчины, и была блудливой сучкой, покупая мужские ласки и расплачиваясь за эти услуги из казны. Два годовых бюджета страны на оплату своих жеребцов потратила, так что сынок её – император Павел – долго расплачивался потом за похотливость своей матушки-императрицы. Может, потому Екатерину и прозвали Великой, что была она великой блудницей.

      А Арину надо предупредить, чтобы осторожничала: если появится на селе у кого подозрение насчёт нашей связи, мне придётся отказать ей от места служанки – иначе меня самого уволят с должности учителя за прелюбодеяние, – закончил Иван свои мысли, стряхнул дремоту, накинул халат и прошёл в спальню одеться к обеду: не дай Бог, кто случаем зайдёт в школу, а учитель обедает в одном халате, и ему прислуживает женщина в сарафане, не скрывающем её женских прелестей, да и по лицу Арины можно увидеть, что женщина довольна своим положением и не стесняется хозяина.

      V

      В воскресенье, с утра, проснувшись, Иван не встал, как обычно, чтобы успеть к урокам, а решил поваляться немного, потом позавтракать, сходить к обедне в церковь – как обещал отцу Кириллу и, вероятно, зайти к священнику в гости, чтобы искупить свою вину в редком посещении храма для молитвы и благочестия.

      Из кухни доносились осторожные шаги Арины: домработница уже успела растопить печь и приступила к приготовлению завтрака и кое-чего приготовить на обед и ужин: по воскресеньям она хлопотала у Ивана с утра, и потом уходила домой, чтобы воскресный день провести с сыном.

      – Может, уложить её в постель с утра, – подумал Иван, чувствуя, как подрастающее желание возбуждает его плоть. – Я с утра ею ещё не занимался, надо попробовать. Потом в церкви замолю свой грех: Христос любит кающихся грешников, вот и будем грешить и каяться, грешить и каяться, – весело вскинулся учитель с кровати и как был в исподнем, пошёл на кухню, чтобы со служанкой уестествить свою плоть.

      Арина, увидев хозяина в одной рубахе, сразу догадалась, в чём дело, и сама направилась к дивану: видимо ей тоже не терпелось проверить, получит ли она опять женскую усладу от близости с мужчиной, что случилось с нею впервые в прошлый раз. Иван, приобняв женщину за талию, потянул её в спальню к кровати, но Арина заупрямилась: – На кровати никак нельзя заниматься греховодством, – пояснила женщина. – Кровать для жизни с мужем, а на диване можно и согрешить.

      Иван повиновался, Арина обнажилась, как в прошлый раз, учитель нетерпеливо овладел ею, почувствовав,