Обретение чувств. Станислав Владимирович Далецкий

работы в классе и на диване.

      Арина принесла тарелку с котлетами, как только Иван отодвинул опустевшую тарелку. Поставила котлеты перед хозяином и, присев рядом, проговорила:

      – Вы ничего плохого обо мне не думайте, Иван Петрович, я женщина чистая, незапятнанная и окромя мужа, царство ему небесное, у меня других мужиков не было. Свёкор несколько раз покушался на меня, но свекровь ему дала укорот, и он пока затих в своих притязаниях. У нас в деревнях считается, что свёкор имеет право сожительствовать со снохой, если сын не против или мямля и не может перечить воле отца. В прошлом году у нас один свёкор пользовал свою сноху, когда сын бывал в отлучке, а та боялась сказать мужу. Однажды свёкор этот подмял сноху, а тут сын вернулся нечаянно и застал такую картину. Недолго думая сынок схватил топор и зарубил отца, и пошёл на каторгу, а жена его осталась соломенной вдовой: вроде муж есть, но далеко в Сибири.

      Это я к тому, что за меня и заступиться некому будет, если свекровь помрёт, и уйти мне с малым сыном некуда. Поэтому будьте спокойны, Иван Петрович, я о нашем сожительстве никому не скажу – не нужна мне такая слава по селу, а вас и вовсе могут из учителей прогнать, тогда я без места останусь.

      Как вы меня к себе в домработницы взяли, я сразу поняла, что мы будем сожительствовать: вы молодой совсем, вам женщина нужна постоянно – это я по белью вашему исподнему заметила, когда стираю.

      Пусть так и впредь будет, Иван Петрович: как захотите, так и пользуйте меня без всякой опаски. Детей у меня больше быть не может, так бабка-повитуха сказала, когда у меня случился выкидыш: муж как-то ударил меня в живот, беременную, за то, что щи доставала в чугунке из печи и нечаянно пролила, зацепив ухватом за свою рубашку. Так что пользуйте меня, Иван Петрович, в своё удовольствие и мне в утешение, поскольку мужа нет, а мужик молодой вдове тоже надобен, чтобы в хандру не впасть.

      Если вы мне ещё и рублик приплачивать будете за это – то и вовсе хорошо сладимся: я смогу немного скопить денег, уехать в уезд, купить там избёнку и устроиться на работу какую, когда вы, Иван Петрович, уедете отсюда насовсем. Я думаю, что вы поживёте здесь год-другой и уедете – сельская жизнь не для вас – это сразу видно и издалека, – закончила своё объяснение Арина, пока Иван в смущении кушал котлеты, и пошла в кухню за чаем для учителя.

      Иван, закончив обед, прошёл в свой кабинет-спальню, лёг на кровать и стал обдумывать случившееся между ним и служанкой.

      – Ну и что плохого в сожительстве со служанкой, – думал Иван на сытый желудок и удовлетворённый близостью с женщиной. Буду приплачивать ей рубль за эту услугу, а сам перестану мучиться по ночам от плотских желаний, и ей на здоровье – сама сказала.

      Только нужно соблюдать осторожность, чтобы никто не догадался, иначе ей будет дурная слава, и мне несдобровать: учителю, как и священнику, связь с женщиной на селе не прощается и не совместима с должностью. Потому буду с Ариной аккуратен в отношениях и вступать в связь по необходимости, когда припрёт совсем.