Тысяча поцелуев, которые невозможно забыть. Тилли Коул

Потом, когда ты тоже станешь бабулей, как я, твоя внучка – твоя лучшая подружка – сможет узнать о них все-все, потому что ты расскажешь ей о них, как я рассказывала тебе о своих. У тебя будет банка-сокровищница со всеми драгоценными поцелуями, от которых твое сердце улетало к небесам.

      Я посмотрела на банку и выдохнула:

      – Тысяча – это так много. Это столько поцелуев!

      Бабуля рассмеялась:

      – Не так уж и много, милая. Меньше, чем тебе кажется. Особенно когда ты найдешь родную тебе душу, твою половинку. У тебя впереди много-много лет.

      Она втянула воздух и скривилась, как будто от боли. А мне вдруг стало очень страшно.

      – Бабуль… – тихонько позвала я. Она сжала мою руку, открыла глаза, и по бледной щеке скатилась слезинка. – Бабуль? – прошептала я.

      – Мне тяжело, милая. Устала. Скоро пора уходить. Просто хотела повидать тебя в последний раз, дать эту банку. Поцеловать, чтобы вспоминать тебя каждый день на небесах, пока мы не увидимся снова. – У меня снова задрожала нижняя губа. Бабуля покачала головой.

      – Не плачь, милая. Не надо слез. Это не конец. Всего лишь пауза в жизни. И я буду смотреть за тобой. Каждый день. Буду в твоем сердце. Буду в той вишневой роще, которую мы так с тобой любим, в солнце и ветре.

      Глаза ее дрогнули, и мама снова положила руки мне на плечи:

      – Поппи, поцелуй бабулю. Она устала. Ей нужно отдохнуть.

      Затаив дыхание, я наклонилась, поцеловала бабулю в щеку и прошептала:

      – Люблю тебя.

      Она погладила меня по голове:

      – Я тоже люблю тебя, милая. Ты – свет моей жизни. Никогда не забывай, что я любила тебя так сильно, как только бабушка может любить внучку.

      Я держала ее за руку и не хотела отпускать, но папа поднял меня с кровати, и мои пальцы все-таки выскользнули из ее ладони. Я крепко прижала к себе банку, и слезинки упали на пол. Папа опустил меня, и я повернулась к двери.

      – Поппи? – позвала бабуля.

      Я оглянулась – она улыбнулась:

      – Помни, луна в сердцах – в улыбках солнце…

      – Всегда буду помнить, – сказала я, но легче не стало. Меня переполняла печаль. За спиной плакала мама. Проходившая по коридору Диди положила руку мне на плечо. Лицо у нее тоже было печальное.

      Мне не хотелось оставаться здесь. Я не хотела больше жить в этом доме и, посмотрев на папу, сказала:

      – Можно мне в вишневый сад?

      Папа вздохнул:

      – Да, малышка. Я потом приду за тобой. Только, пожалуйста, будь осторожна.

      Он взял телефон и стал кому-то звонить и просить приглядеть за мной в роще, но я не успела понять кому, потому что уже бежала к двери. Я выскочила из дома, прижимая к груди банку с тысячью мальчишечьих поцелуев. Сначала на веранду, потом на улицу. Я бежала, бежала и ни разу не остановилась.

      По лицу текли слезы. Кто-то окликнул меня по имени.

      – Поппи! Поппи, подожди!

      Я оглянулась и увидела Руне. Он стоял на веранде, а потом побежал ко мне по траве. Но я все равно не остановилась. Даже ради Руне. Мне нужно было в вишневую рощу. Любимое