Тысяча поцелуев, которые невозможно забыть. Тилли Коул

что бабулины улыбки – самые лучшие улыбки на свете.

      – Да, тыквочка, больна. И даже очень, очень больна. Ты понимаешь?

      Я нахмурилась, но кивнула и сказала:

      – Да.

      – Вот потому мы и едем домой пораньше, – объяснил он. – Бабушка ждет тебя. Хочет тебя увидеть. Увидеть свою маленькую подружку.

      Я все равно не поняла, почему папа везет меня домой так рано, чтобы повидаться с бабулей, если после уроков я каждый раз первым делом захожу к ней в комнату, и мы разговариваем. Она любит слушать, как прошел мой день в школе.

      Мы свернули на нашу улицу и остановились на нашей подъездной дорожке. Папа немного посидел молча, потом повернулся ко мне.

      – Знаю, тебе только восемь, тыквочка, но сегодня ты должна быть большой, смелой девочкой. Договорились?

      Я снова кивнула. Папа грустно улыбнулся:

      – Вот и молодец.

      Он вышел из машины, открыл дверцу с моей стороны, помог выйти мне, и мы вместе направились к дому. Машин у дома стояло намного больше, чем обычно. Я уже хотела спросить, чьи они, когда через двор между нашим и соседним домом прошла миссис Кристиансен, мама Руне, с большим подносом, на котором лежала какая-то еда.

      – Джеймс! – позвала она, и папа повернулся поздороваться с ней.

      – Привет, Аделис. – Мама Руне остановилась перед нами. С длинными, такими же светлыми, как у него, распущенными волосами, она была настоящая красавица. А еще она была добрая и меня называла доченькой. Я ее любила.

      – Это я вам приготовила. Пожалуйста, передай Айви, что мы думаем о вас всех.

      Папа выпустил мою руку и взял блюдо.

      Миссис Кристиансен наклонилась и поцеловала меня в щеку.

      – Будь хорошей девочкой, Поппи, ладно?

      – Да, мэм, – сказала я.

      Миссис Кристиансен повернулась и пошла через лужайку к своему дому.

      Папа вздохнул, потом кивнул, и мы направились к передней двери. Едва войдя, я увидела моих тетей и дядей, сидевших на диванах в гостиной, и моих кузенов и кузин, игравших на полу со своими игрушками. Мои сестрички, Саванна и Айда – обе младше меня, одной четыре, другой только два, – сидели с тетей Сильвией. Они помахали мне, но остались у тети Сильвии на коленях.

      Никто ничего не говорил, но многие вытирали глаза, а другие плакали.

      Я ничего не понимала и потому прижалась к папиной ноге. Кто-то появился у двери в кухню. Я посмотрела – это была еще одна моя тетя, Делла, или Диди. Молодая и веселая, она всегда придумывала что-то забавное. Моя любимая тетя. Мама была старшей сестрой, но они походили друг на дружку – у обеих длинные каштановые волосы и зеленые глаза. Как и у меня. Но все равно Диди была красивее. Хотела бы я когда-нибудь стать такой же.

      – Привет, Попс. – Я заметила, что у нее красные глаза и голос звучит как-то странно. Диди посмотрела на моего папу. Потом забрала у него поднос. – Пора и вам, Джеймс, тебе и Поппи. Идите.

      Мы пошли, но я оглянулась и уже открыла рот, чтобы позвать Диди, но она вдруг повернулась, поставила блюдо с едой на стол, закрыла лицо руками и разрыдалась.

      – Диди? –