Искушения. Роман. Виктория Чуйкова

такое говорить? – еще больше опешил Эдгар.

      – А что я сказала не так? – Эд не успел ответить, вернулась жена с двумя чемоданами:

      – Значит так, девочка. Хочешь свободы – пожалуйста! Собирай вещи! Бери все, что сочтешь нужным. Хочешь жить как детдомовские – твоя воля! Еще целый год ты можешь испытывать на себе прелести их жизни. Решила стать как все – твое право! Панель тебя ждет. Не перебивай меня Эд, – увидев его жесты, отрезала сразу, – пусть идет. Я переболею, но уговаривать, читать морали не буду! Что она знает о трудности жизни? Получала все на блюдечке, не задумываясь: что, откуда берется, пользовалась, не стесняясь в средствах и требованиях. А теперь вспомнила свои корни! Детдомовская говоришь?! Так собирайся, прямо сейчас!

      – Вел! – все же перебил ее Эд, – ночь на улице. Пусть переночует.

      – Зачем?! Она просилась провести эту ночь на скамье и слушать маты за уроненный косяк, так пусть возвращается. Ей хочется самостоятельности, быть серой никчемой, не выделяющейся из стаи – дверь открыта! Пусть окунется в нее, ту самую жизнь без правил, с первой минуты! Дать ей ночь…. Зачем? Она же царица этой жизни, в которой мы с тобой ничего не смыслим. Уходи! Но, запомни – назад дороги нет!

      – Я знала, что ты меня не любишь, с первого дня. – Лера начала искать лазейку, испугавшись, но еще барахтаясь.

      – Знала она…. Да что ты знала, что ты такое мне говоришь? Факты, дорогая, предъяви мне факты. Ты трудилась не покладая рук, падала от усталости, прислуживая нам? Училась в отстойном интернате? Носила мои обноски и все года проводила в чулане? – в дверь заглянули Славочки и Вел резко повернулась к ним: – Что за любопытство?! На часы смотрели?

      – Мы хотели…

      – Спать!

      – Мама! – голосок Миры испуганно дрогнул, но она настойчиво пыталась договорить: – мы хотели…

      – Я зайду к вам, – сказала более спокойно, уняв гнев во взгляде. – Как только Лера уйдет.

      – Можно мы с ней попрощаемся? – всхлипнула Влада и сделала шаг вперед, сутулясь и пряча голову в плечики.

      – Можно даже составить ей компанию, если и вам родители кажутся зверьем. – Вел говорила это тихо, но специально, чтобы Лера поняла, она так поступит с любым. – Две минуты. – и отошла к окну, отвернувшись ко всем спиной.

      – Вел! Это жестоко. – прошептал Эд. – Славочки-то, каким боком провинились в этом?

      – Не мешай, пожалуйста. Пожалеть я всегда успею.

      – А если она уйдет? – они стояли спиной к детям, давая им возможность поговорить.

      – Далеко и надолго? Она умный человек, только заелась. И потом, Эд, она нас не пожалеет, поверь, – глянула на него полными слез глазами, боль накрыла ее. Не гнев, не обида, а боль. Но она держала себя из последних сил. Надев маску безразличия, повернулась к детям.

      – Лера! Сестричка! – говорили девочки, – мы так виноваты, прости нас, мы тебя любим. Не уходи…. – слезки ручейками бежали у них из глаз, губки дрожали, подпрыгивали подбородочки. Вцепившись в нее