Бояре Стародубские. На заре (сборник). А. В. Щепкина

Читать онлайн.
Название Бояре Стародубские. На заре (сборник)
Автор произведения А. В. Щепкина
Жанр Русская классика
Серия Россия державная
Издательство Русская классика
Год выпуска 1896
isbn 978-5-486-03740-5



Скачать книгу

и перемены.

      Боярин Савелов был пасмурен, несмотря на то что вернулись домой его любимые внучки.

      – Феклуша! Не было ли у вас чего, не приключалось ли что? – спросила Ирина Полуектовна, когда они остались одни в тереме. – Пасмурен, невесел показался мне боярин!

      – Да, приключилось дело бывалое, – дело, боярыня моя, небольшое, только боярин больно опечалился! Собрались наши люди на работы в дальнем поле, что подходит к полям боярина Стародубского, и работали там до вечера. Вечером прибегают из Волковской усадьбы крестьяне, значит от Стародубских, с дубьем и вилами. Вы, говорят, за свою межу перешли, по нашему полю бороните… гречу-то, вишь! И бросились на наших с дубьем; наши на них бросились, прибежал и приказчик наш да боярской пищалью одного из стародубских крестьян и изувечил! Боярин наш-от и опечалился! Еще сказывают, ждут и боярина Стародубского; скоро вернется в свою вотчину, – как бы не осерчал…

      – Боярин Никита Петрович не гневный человек, – заметила Ирина Полуектовна, – а если ждут его в вотчину, это к лучшему; уймет он своих челядинцев!

      – Надо, надо унять: буйны они становятся! – с ужасом восклицала Феклуша. – Ни пройти ни проехать мимо усадьбы их! Много народу праздного – и буйства творят.

      – Я рада, коли вернется боярин Никита, – так и дяде скажу, Лариону Сергеевичу.

      – Утешь его, боярыня мать, успокой, как придет он повечеру в терем! – просила Феклуша.

      Но утешения боярыни не рассеяли мрачных дум Савелова. Он вызвал боярыню в особый покой и вполголоса, чтобы не слышали другие, сообщил ей, чем он опечалился.

      – Ты говоришь, он человек не гневный; таким он был прежде, – то правда. Но теперь он много переменился, – другой человек стал.

      – Что ты сказываешь, боярин! – тревожно воскликнула Ирина Полуектовна.

      – То, что сам видел. Ведь вернулся боярин-то Никита Петрович! Я к нему наведался; думал, он обрадуется, – вместо того Никита Петрович вышел и меня словно и не заметил! Поздоровался, облобызался неохотно, словно приказал ему кто ко мне приложиться. Сам постарел, погнулся даже и смотрит мутно. Борода чуть не по колено, волосы длинные, побелели и желтеют, и подбородок со всей нижней губой отвисает книзу. Рано до дряхлости дошел!

      – И гневен? – озабоченно осведомлялась боярыня Талочанова.

      – На нас не гневается и за побитых челядинцев не серчает, но ни о чем хорошо не молвит, – на все гневен… немило ему все.

      – Что за притча, иль от старости ему то приключилось, – раздумывала боярыня, – иль затосковал без сына Алексея?

      Боярыня разгадала отчасти перемену, поразившую и опечалившую Савелова в Стародубском. Сильнее пролетевших над ним годов состарила Никиту Петровича тоска о сыне, уехавшем в поход; душевное настроение помогло годам, и боярин ослабел телесно и умственно. Ничто не радовало его, и он уверился, что все изменилось к худшему.

      – Сама увидишь, – заключил разговор свой Савелов, – все стареем, я и прежде его помру, а таким