Сонеты. Уильям Шекспир

they are rich and ransom all ill deeds.

      Зачем пророчить день такой прекрасный было

      И приказать мне в путь пуститься без плаща,

      Чтоб облако в пути чело мне омрачило

      И взор лишило мой очей твоих луча?

      Что пользы в том, что луч тот, выйдя из-за тучи,

      Следы дождя на мне способен осушить?

      Не станет же никто хвалить бальзам пахучий,

      Что и врачуя, боль не в силах уменьшить.

      Так и в стыде твоем не будет исцеленья,

      А сожаленье мне утрат не возвратит,

      Затем что не найти в отмщенье облегченья

      Тому, кто уж несет тяжелый крест обид.

      Слеза ж твоя – жемчуг, уроненный любовью:

      Она лишь искупить все может, словно кровью.

Перевод Н.В. Гербеля

      Зачем ты чудный день мне посулил?

      Я вышел без плаща, и туча злая

      Мне преградила путь. Дождь ливмя лил,

      И лик твой светлый скрыла мгла сырая.

      Мне мало, что твой луч блеснет на миг,

      Следы дождя с лица мне осушая:

      Почет тому бальзаму невелик,

      Что лечит рану, боли не смягчая.

      Твой стыд, мой друг, не есть еще награда.

      От сожалений язва не пройдет.

      Печаль обидчика – ничтожная отрада

      Тому, кто крест лишения несет.

         Но капля слез твоих, как перл бесценный,

         Для всяких зол целитель несомненный!

Перевод М.И. Чайковского

      Сонет XXXV

      No more be grieved at that which thou hast done:

      Roses have thorns, and silver fountains mud;

      Clouds and eclipses stain both moon and sun,

      And loathsome canker lives in sweetest bud.

      All men make faults, and even I in this,

      Authorizing thy trespass with compare,

      Myself corrupting, salving thy amiss,

      Excusing thy sins more than thy sins are;

      For to thy sensual fault I bring in sense, –

      Thy adverse party is thy advocate, –

      And 'gainst myself a lawful plea commence:

      Such civil war is in my love and hate

         That I an accessary needs must be,

         To that sweet thief which sourly robs from me.

      К чему о сделанном твои мученья?

      У розы есть шипы, в фонтанах тина,

      Луна и солнце ведают затменья,

      Червей таит бутонов сердцевина.

      Все люди ошибаются –  я с ними,

      Искусно подбирая здесь сравненья,

      Готов ошибки называть пустыми,

      Чтоб оправдать и больше преступленья.

      Я чувственность рассудком разбираю,

      Ее врага в защитники зову я.

      Так сам с собой я тяжбу начинаю,

      А ненависть с любовью ждут, враждуя,

         Как буду я, ограбленный тобою,

         Мой милый вор, потворствовать разбою.

Перевод Б.В. Бера

      Довольно о своем проступке сожалеть:

      На розе есть шипы и грязь в ручье сребристом;

      И солнцу, и луне случается тускнеть;

      Живет же и червяк в венце цветка душистом.

      Все грешны на земле – и сам в том грешен я,

      Что поощрял твои сравнением проступки.

      Льщусь подкупить себя, чтоб оправдать тебя –

      И нахожу исход грехам моей голубки.

      Не будет речь моя к грехам твоим строга:

      Став адвокатом вновь из прежнего врага,

      Я строгий иск начну против себя – и скоро

      Меж страстию моей и ненавистью злой,

      Кипящими в груди, возникнет ярый бой

      Из-за проказ со мной хорошенького вора.

Перевод Н.В. Гербеля

      Мой друг, поступок твой предай