Король без трона. Кадеты императрицы (сборник). Морис Монтегю

крикнуть: «Да здравствует король!»

      Наполеон это прекрасно знал, но он знал также и то, что, зачислив этих аристократов в свое войско, он будет держать их в железной руке, имея возможность уничтожить их в любую минуту.

      На ступенях лестницы стояли трое молодых людей самого аристократического вида и тихо разговаривали между собой, внимательно следя за слугами, докладывающими императрице об ожидающих и вызывавшими фамилию следующего за вошедшим лица. Молодой человек, стоявший на верхней ступени, головой выше своих собеседников, блондин лет двадцати с правильным, красивым лицом, ясно выражавшим каждое движение его души, – был уже знакомый нам де Гранлис. Он говорил с двумя смуглыми, худощавыми, но сильными молодыми людьми, по-видимому одного с ним возраста.

      – Вы увидите, Прюнже, и вы, Иммармон, что сегодня нас еще не примут. Если так будет продолжаться, то мне придется пробыть недели две в «Золотом колоколе»; хотя там и очень весело, однако…

      – Принц, то есть господин де Гранлис, – спохватился, поклонившись, Иммармон, – отчего вы не желаете принять мое предложение? Воспользуйтесь гостеприимством моей матери; замок в двух шагах от города…

      – Там могут встретиться опасности.

      – Какие? – спросил Прюнже.

      – Не более, чем здесь, – возразил Иммармон.

      – Гораздо более, – заметил Гранлис, – к тому же я не хочу никого компрометировать.

      Молодые люди низко поклонились, и Прюнже тихо сказал:

      – Вы знаете, что наш долг, наше единственное желание – полнейшая преданность вашему высочеству…

      – Я знаю это, – ласково улыбнулся принц, – но у у Иммармона есть мать и сестра… Они еще так недавно вернулись во Францию, что не следует подвергать их опасности нового изгнания… Поучимся ждать. Это – искупление прошлого!

      – Слишком уж много этих искуплений! – проворчал сквозь зубы Прюнже.

      В эту минуту слуга вызвал:

      – Господин Мартенсар! Господин Рантвиньи!

      – Мартенсар! – презрительно повторил Иммармон. – Этот плебей! Вот кого предпочитают нам! Вам, ваше…

      – Кто же меня знает? – пожал плечами Гранлис.

      – Мартенсар, сын архимиллионера, банкира Жозефины, – продолжал Прюнже, – которому она должна огромные суммы. Значит, можно сказать наверное, что этот плебей будет принят.

      – Рантвиньи? – спросил Гранлис. – Кто это? Я не знаю.

      – Какой-нибудь провинциальный дворянчик, – пояснил Прюнже, – этого имени я не встречал при дворе прежнего времени. Теперь так многое изменилось, так многое забылось…

      – Да, но и мое имя… что оно может напомнить прежним обитателям Версаля? – усмехнулся принц. – Людовик, иначе де Гранлис.

      – О, слишком многое, – проворчал Иммармон, – оно слишком ясно. Я советовал вам взять другое, попроще, менее иносказательное.

      – Не все ли равно? – устало сказал принц. – На все воля Божия.

      Снова раздался голос слуги:

      – Граф де Тэ, князь де Груа! Граф Новар!

      – Вот