Господин Великий Новгород. Державный Плотник (сборник). Даниил Лукич Мордовцев

говор в толпе.

      – Здесь Тихик, здесь блаженный…

      – Я тутотка, – отвечал сам нищий, ощупывая посохом землю и подходя к паперти. – Туто изгой Тишка… Подайте Христу!

      И он протягивал руку, ожидая получить милостыню.

      – Чадо Тихиче! – заговорил священник, осеняя нищего крестом. – Сотвори знамение.

      Нищий перекрестился и поднял голову, поводя слепыми глазами и как бы ища чего-то в воздухе. Священник приложил крест к его губам.

      – Гряди за мною, чадо, – продолжал священник, – тебе, слепорожденну, подобает налезти жребий владычен; гряди за мною.

      Нищий, стуча посохом по ступенькам соборного крыльца, взошел на паперть. Священник повернулся и пошел снова внутрь храма. Слепой следовал за ним, ощупывая путь свой посохом. Все расступались перед ними.

      Массы народа, заполнявшие площадь, еще более понадвинулись к собору. На лицах выражалось нетерпеливое ожидание и как бы испуг. Многие со страхом крестились и глубоко вздыхали. Казалось, все эти массы ожидали чего-то неведомого, рокового. То там, то здесь слышался сдержанный говор:

      – Тишеньку слипеньково повели владыку вынимать…

      – Слепой-ту зрячее у Бога, братцы, живет.

      – Кого-ту святая София даст нам во владыки?

      – Отца Пимена, ведомое дело.

      – А может, Варсонофья слепенькой вымет.

      – О, Господи и святая София, спаси град свой!

      Между тем слепец, следуя за священником, прошел через весь собор и очутился у амвона[7].

      В церкви все усердно молились, поглядывая в то же время на царские врата, которые были открыты. В алтаре, вокруг престола, собралось высшее духовенство Новгорода. Именитые люди города, степенные посадники, бояре, житые люди[8] и гости, блистая золотым платьем и дорогими мехами, а иные – массивными золотыми гривнами, занимали весь правый придел. В левом приделе стояли женщины и молились особенно жарко, не сводя глаз с темных ликов икон и с дорогих окладов. Впереди всех их, у левого клироса, на почетном месте, стояла высокая, дородная и уже немолодая боярыня с матовой белизной смуглых полных щек и с черными широкими бровями. Черные, с большими белками глаза ее неподвижно устремлены были через царские врата на престол, на котором стояла дароносица[9], покрытая богатыми воздухами[10], а около нее – три блюда, тоже прикрытые каждое малиновою тафтою.

      Женщина эта была – Марфа Борецкая, или Марфа-посадница. «Посадниками» и «посадницами» называли в Новгороде не только настоящих, действительных посадников и их жен, но и тех, которые когда-либо были на посаде – равно и жены их всю жизнь назывались посадницами.

      – Дерзай, чадо! – уже в царских вратах обратился священник к нищему.

      Слепец, продолжая посохом ощупывать пол, поднялся на амвон и, сделав перед царскими вратами три земных поклона, вошел в алтарь и остановился у престола.

      – Дерзай, раб Божий Тихиче! – продолжал священник. – Ныне престолу

7

А м в о н – возвышение в церкви перед алтарем, с которого читается Евангелие и произносятся проповеди.

8

Относящиеся к городским зажиточным сословиям, а также несущие службу при дворе князя или посадника.

9

Дароносица – сосуд в виде ковчега, служащий для хранения и переноса причастного хлеба, Святых Даров.

10

В о з д у х – пелена для покрытия в церкви сосудов со Святыми Дарами.