Что скрывает снег. Юлия Михалева

девушка двинулась в обход дома. Но едва она, приложив ладонь ко лбу, заглянула в окно – как кто-то с обратной стороны тотчас же отпрянул, и комнату скрыла плотная занавеска.

      Не понимая причин такой невежливости, Марья еще какое-то время прохаживалась у дома. Но потом, озлившись, отправилась к себе.

      Господин Миллер сидел в своем любимом кресле, где она его и оставила. Вздохнув, Марья принялась за стряпню. На скорую руку за пару часов сготовила простецкий обед – щи да вареники. Но хозяин есть наотрез отказался.

      – Маруся, сходи-ка снова в управу, – тускло сказал он, не поднимая набрякших глаз.

      Глядя на него, Марья едва не заплакала от жалости.

      Накинув тулуп да платок, она послушно отправилась туда, куда велел архитектор, однако на этот раз никого, кроме фельдшера, не застала.

      – Не слышали ли чего про барышню Миллерову?

      – Ничего не говорили. Но если бы что нашли – точно бы не смолчали.

      Можно было пойти домой, но Марья снова свернула на тропку к худому дому Вагнеров.

      – Павлина! Отопри – я ж тебя видала! – крикнула она, подходя к порогу.

      В ответ дом посмотрел распахнутой дверью.

      Девушка вошла внутрь и увидела следы небывалого разгрома. По горнице тут и там были раскиданы вещи – тряпье, утварь, части сломанной обстановки. Стояли раскрытыми шкафы и сундуки. Большой, обклеенный картинками, принадлежал Павлине. Он опустел.

      – Убегла Павлина-то, – в недоумении развела руками Марья.

      ***

      В предутренний час долгожданный звонок раздался.

      Он совершенно утратил важность, однако Миллер приложил трубку к уху и терпеливо выслушал извинения далекого собеседника.

      – Но сейчас, когда этот вопрос улажен, мы немедленно приступаем к отгрузке! Уверяю вас, господин Миллер: он отправится к вам первым же пароходом, без каких-либо дальнейших отлагательств и промедлений!

      – Благодарю вас, – кратко ответил архитектор и повесил трубку на рычаг.

      К именинам Шурочки он готовил восхитительный сюрприз. Такого не имелось еще ни у кого в городе. Да что там, сам Романов – уж на что новатор – только ахнул бы при его виде.

      Но какой в том толк, если дочь пропала? Без следа исчезла из-за запертых дверей?

      Матвей клялся и ел снег, утверждая, что не снимал запора до самого возвращения Миллера. Заподозрить в чем-то Марусю оснований тем более не имелось. Окна и двери оставались плотно запертыми. Но, тем не менее, Шурочки не было. Она как будто растворилась в воздухе.

      Обследовав комнату дочери, Миллер не досчитался некоторых ее вещей. Однако не обнаружил ни следа записки, которая указала бы на добровольность ее действий. Выходит, Шурочку похитили?

      И теперь оставалось только надеяться… На что?

      Поднявшись с кресла, Миллер снова направился туда, где еще совсем недавно ежедневно протекала жизнь его дочери. Проходя мимо своего ящика с инструментами, он на миг задержался и поднял стамеску.

      Всю жизнь он свято уважал право Шурочки на личные тайны, и вот в итоге к чему это