Памятник тяжёлой волне (сборник). Евгений Попов

раскинуть занавесочки-шторки,

      Диафрагмами рискнуть, раздышаться?..

      Глядь – в коре земной рождаются горки.

      И опять на что-то надо решаться.

      Верно, мыслит она нестандартно.

      До обидного творчески мыслит.

      Только мама не родит нас обратно.

      И, пожалуйста, не думайте о кислом…

      Посмотрите, вон сдаётся в аренду,

      Самый лакомый кусок каравая.

      Есть кого уже под зад да коленом,

      У него кусок к рукам пригорает.

      Утреннее

      Трудоедливых жучков нововведенья.

      Всюду ползают и нюхают, и жгутся.

      Тошнота. Жирок накапливают. Тленье.

      На приманку заползают, в сферу блюдца.

      Кто-то шляпу приподнимет. Кто-то матом…

      Кто-то просто усмехнётся постороннее.

      И не огуляешь их булатом.

      Вот гадёныши! А ты как будто пленник.

      Впрочем, этого везде у нас хватает.

      Кромка неба, чуть желтея, серебрится.

      Кто-то отчество теряет, кто-то память

      О живой и мёртвой северной столице.

      «Лакмусовая бумажка Парижа…»

      Лакмусовая бумажка Парижа…

      Опять торопятся к скорой помощи —

      Подышать, насладиться, подстроиться,

      Подкрепиться, поплакаться, пошарить…

      Карманные собачки

      Скулят и тявкают.

      Следующая остановка «Вашингтон».

      «Посмотрел в микроскоп Луны…»

      Посмотрел в микроскоп Луны,

      И увидел душу свою.

      Никакая она со спины,

      А глаза… Как в строю стою.

      А в строю-то меня трясёт.

      Я не чин в строю берегу.

      Здесь никто на меня не орёт.

      Всё начальство на том берегу.

      А шуга-то в реке шуршит.

      Разгулялась нынче шуга!

      Кто там звёздной рекой спешит,

      Кто там прыгает с берега?

      Оглянулся, увидел Смерть,

      Помахала она рукой

      И опять ступила на твердь

      И пошла за целью другой.

      Я отвёл микроскоп Луны

      И закрыл его облаком,

      Посмотрел на квадрат стены,

      Бухнул по столу кулаком.

      За окном шелестит листва,

      Спутник тихо меж звёзд скользит.

      Беспокойно блестит трава.

      И ребёнок с улыбкой спит.

      «Голову клонит осока…»

      Голову клонит осока,

      Ветер срывает листву.

      Что же ты так одиноко

      Лоб прижимаешь к стеклу?

      Что же ты смотришь тоскливо

      В эту гудящую даль?

      Щёлкают в печке поленья,

      Рядом висит календарь.

      Чёрные, чёрные числа.

      Светлые, светлые дни.

      Глупые, глупые мысли

      В голову лезут одни.

      В этом крылатом посёлке

      Много, наверно, любви.

      Будто бы после прополки,

      Здесь не осталось родни.

      «Завинчивает гаечки циклон…»

      Завинчивает гаечки циклон.

      Шевелится