А тебе слабо?. Кэти Макгэрри

мы играли в куклы. Снова и снова. Её мама разрешала нам брать настоящие чашки для кукольного чаепития. У них был настоящий дом с настоящими кроватями, и я обожала оставаться там на ужин. У них была горячая еда. Мне вдруг становится трудно глотать.

      – Лейси.

      – Точно. Лейси Харпер.

      Дверь кабинета открывается, методист просовывает голову внутрь.

      – Ещё пару минуточек, мистер Риск. Я разговариваю с иствикской средней школой.

      Скотт выдаёт свою рекламную улыбочку.

      – Не торопитесь. Скажите, Лейси Харпер учится в этой школе?

      Как будто в меня стрельнули. Сейчас. В эту самую секунду.

      – Да, конечно.

      Обхохочешься. Скотт смотрит на меня.

      – Смотри, как здорово!

      Я изображаю нарочитую радость.

      – Зашибись.

      Скотт то ли предпочитает оставить мой сарказм без внимания, то ли искренне верит в мой восторг.

      – Мистер Дуайер, вы не могли бы записать Бет в один из классов вместе с Лейси?

      Мистер Дуайер чуть не падает на пол в приступе восторга.

      – Мы сделаем всё возможное!

      Он бочком выходит из своего кабинета и закрывает дверь.

      – Тебя что, битой по голове били?

      Я просто не могу поверить, что Скотт всерьёз собирается заставить меня ходить в эту школу.

      – Только когда мне было три, но от зари и до зари, – бормочет он, продолжая листать буклет.

      От его ответа у меня колет в груди. Я старалась изо всех сил заблокировать этот период своего детства. Дедушка, его отец, избивал до полусмерти обоих своих сыновей: и Скотта, и моего отца. Но Скотт не позволял ему поднимать руку на меня.

      – А что ты думаешь насчёт испанского?

      Я почти улыбаюсь.

      – Мой приятель Рико научил меня нескольким испанским словам. Если парень распускает руки, я могу сказать…

      – Вычёркиваем.

      Вот чёрт. Это могло быть забавно.

      – Серьёзно, Скотт. Ты что, правда хочешь, чтобы я здесь училась? Ты хорошо всё обдумал? Твоя кошечка с обручальным кольцом…

      – Эллисон. Её зовут Эллисон. Давай-ка скажем вместе: Эл-ли-сон. Видишь, совсем не трудно.

      – Неважно. Ей нравится, что тебя все боготворят. Угадай, как долго продлится её счастье, если все вдруг вспомнят, что ты – шпана из трейлерного парка, который в паре миль от Гровтона?

      Он перестаёт листать каталог. Его взгляд не отрывается от страницы, но я знаю, что он больше не читает.

      – Я больше не тот парень. Людей интересует только то, кто я сейчас.

      – Как ты думаешь, сколько времени пройдёт, прежде чем эти люди вспомнят меня и мою мать?

      Я хочу сказать это злобно, угрожающе, но получается жалобно, и я ненавижу себя за это.

      Скотт смотрит на меня, и я с отвращением читаю сочувствие в его глазах.

      – Они вспомнят тебя такой же, какой помню я: красивой девочкой, которая любила жизнь.

      Взбешённая тем, что он продолжает обсуждать ту жалкую маленькую дурочку, я отвожу глаза.

      – Она