Сущевский вал. Лев Портной

подтвердил дядя Саша.

      Он пытался припомнить время, когда ремонта в магазине не было, но попытка оказалась тщетной и грозилась испортить настроение окончательно. Тягач встряхнулся и зашагал веселее, а чрезмерно любопытного напарника осадил, впрочем, вполне добродушно:

      – Да ну тебя на хрен…

      В магазине весь картон из-под бананов они собрали в две стопы, перевязали веревкой и перенесли на пандус. Дядя Саша спустился вниз и забрал одну связку картона.

      – Бери, Серый! Идем! – позвал он Морозова.

      Тягач пошел вперед, держа картон перед собою подобно щиту. Сергей двинул следом.

      – Посторонись, народ! – крикнул дядя Саша, приблизившись к пункту приема макулатуры.

      – Молодые люди, а ничего, что здесь очередь стоит? – возмутился мужчина в очках.

      – Да тут стоять, не настояться, а у нас трубы горят, – ответил Тягач.

      – Пропустите их, это грузчики, они макулатуру грузят, – сказал какой-то бывалый книголюб, знавший местные порядки.

      – Грузчики, – с презрением протянул мужчина в очках.

      Дядя Саша исчез внутри пункта приема макулатуры. Сергей втиснулся следом и оказался прижатым к стене. Глядя поверх картона он видел затылок, багровую шею напарника, картон, который Тягач держал перед собой, и вершины макулатуры, упиравшиеся в потолок. Слышались женские голоса. Один, заискивающий, просил:

      – Ну, дайте уж марочку. А то ж закончатся книги, а я не успею…

      Второй голос выдавал хозяина положения, – хозяйку в данном случае. Этот звучал с ленцой:

      – У вас там не пять кило, а четыре с половиной. Безмена нету что ли?! Дома взвесить не можете?

      В помещении было не развернуться, и Сергею уместнее было обождать на улице, пока выйдет посетительница. Но ему не хотелось вновь оказаться среди тех, кто стоял в очереди, пусть и в самой ее голове. Но не потому, что боялся нападок уставших и раздраженных от долгого ожидания людей. Он оставался в стесненном положении, потому что казалось ему, выйди он обратно на улицу и тогда утратит в глазах людей привилегию заходить сюда без очереди и находиться внутри сколько пожелает.

      – Ой, ну, дайте уж, – упрашивала невидимая за картонным щитом женщина. – Я же часто бываю, я в другой раз побольше сдам, вот обещаю!

      – Ладно уж, вот берите марочку, – великодушно позволил второй голос.

      – Ой, спасибо вам, Маргарита Сергеевна! Весь талон у меня! Ой, храни вас бог…

      – Какая она тебе Сергевна?! – хохотнул Тягач. – Она у нас королева! Марго!

      Он подался назад и вдавил Сергея в стену, пропуская посетительницу. Счастливая обладательница талона на книгу выскользнула на улицу, сделалось легче. Тягач прошел вперед и швырнул свой картон на горы связок старых газет, книг и прочей макулатуры.

      Маргарита Сергеевна женщиной оказалась пышнотелой, с крашеными волосами и густо намалеванным ртом. Она обстоятельно большим, влажным языком облизывала марки и наклеивала их на талоны. На Сергея Марго покосилась заинтересованным