Сущевский вал. Лев Портной

народ, разойдись! Разойдись! Давайте-ка, мамаша, в сторонку со своими газетками!

      – Вот она, вот она, – послышалось сзади, это Яков обозначил бормотанием свое участие в деле.

      Тягач заглянул внутрь помещения и прогромыхал:

      – Ну, что, Марго, ты же без нашей помощи и аборта сделать не можешь!

      – Кабы не ваша помощь, и аборт бы не понадобился, – беззлобно парировала Маргарита.

      Она выдала марки очередному книгочею, и тот с оскорбленным видом, пряча глаза, вышел на улицу.

      – Перерыв! Технический перерыв! – осадила приемщица следующего посетителя.

      – Повесь табличку «Ушла аборт делать!» – хохотнул Тягач.

      Сергей забрался в фургон, а дядя Саша и Яков подавали ему стопы газет, картона и старой бумаги. Иногда лопались веревки, и он принимал рассыпающиеся кипы.

      – Ну, куда, куда ты мне это?! – протестовал водитель.

      Он тянулся руками к Сергею, норовя выхватить несвязанные стопы бумаги. Но подоспевал Тягач, не церемонясь, могучим плечом отодвигал шофера в сторону и подавал новые связки:

      – Куда-куда! На растопку! – утихомиривал он водителя. – Бери, пока дают…

      – С работы из-за вас выгонят, – жаловался тот.

      – Правильно сделают, – подхватывал дядя Саша. – Придешь к нам, научим тебя родину любить!

      Бумага рассыпалась, и Сергей ногами заталкивал ее вглубь фургона. Люди, пришедшие сдавать макулатуру и томившиеся в очереди, поглядывали на них с тоскливой обреченностью, словно погоня за редкими книгами была занятием физиологическим, и необходимость отправлять свои надобности на глазах у грузчиков повергала в смятение. Особенно они стеснялись и даже побаивались шумного и бесцеремонного дядю Сашу, чем и подзадоривали его.

      В какой-то момент Тягач выхватил пачку газет из сумки на колесиках у средних лет женщины в толстых очках.

      – А что тут возиться? Давай сразу сюда! – он сделал вид, что хочет бросить связку в фургон.

      Женщина, бережно собиравшая газеты в течение нескольких месяцев, в отчаянии запричитала:

      – Ай-ай-ай!

      Она потянулась к дяде Саше, но тут же отдернула руки, вцепилась в ручку и передвинула сумку на колесиках за спину.

      – Шучу, шучу я! – загоготал Тягач.

      Он повернулся к женщине, протянул обратно пачку газет, та в испуге попятилась. Дядя Саша по-медвежьи облапил ее, и она заверещала тихо, несмело, полагая, что сейчас у нее отберут всю макулатуру. Тягач сунул пачку газет в сумку, затем забрал стопку у Якова, всучил ее напуганной женщине и хохотнул:

      – Вот тебе подарок! Бери, не боись!

      – Э-э! Но ты не наглей! – возмутился водитель.

      Он выхватил из рук женщины «подарок» и бросил его под ноги Сергею.

      Когда они закончили, Тягач поманил Сергея и скрылся внутри пункта приема макулатуры. Сергей спрыгнул на землю и последовал за дядей Сашей. Маргарита сидела в пустом, полутемном помещении. Она неторопливо облизала большим, влажным языком марки, заполнила