Неспособность любить. Евгения Горская

как новичок.

      – Сейчас налево, – подсказал Данила, поворот к питомнику был почти незаметен.

      Уля ждала на улице, заулыбалась, побежала, увидев, как он вылезает из машины.

      – Я тебя очень люблю, – обнимая жену, шепнул Данила.

      Недавняя тоска прошла сразу. Пока Уля бежит ему навстречу, ему нечего бояться в этой жизни.

      – Я тебя тоже люблю. – Жена чмокнула Данилу в щеку, засмеялась, потянула за руку. – Пойдем, посмотришь, как выросла Муся.

      По его представлениям, Муся была сущим уродом. Он вообще маленьких собак не любил и назначения их не понимал. Если собака друг и охранник, это понятно, а если кому-то хочется тискать крохотных уродцев, купили бы себе игрушку.

      В клетке Муси, собачонки здорово напоминающей крысу, помимо миски с водой, валялись детские плюшевые игрушки. Не самые дешевые, между прочим.

      – Выросла, правда? – Уля смотрела на мужа счастливыми глазами.

      – Правда, – согласился Данила.

      Муся лениво повиляла хвостом. Хвост был точно как у крысы.

      Уля побежала к тетке предпенсионного возраста, неприметно сидевшей на стуле около двери, Данила тетку даже не сразу заметил. Жена принялась давать указания, тетка кивала, ласково на нее глядя. Данила был абсолютно уверен, что указаний женщина выполнять не станет. Вообще-то, питомник, помимо беспокойства, давал деревенским и выгоду. У Ули работали то ли три, то ли четыре тетки, которые никогда бы не нашли работу рядом с домом. Сейчас вообще работу найти трудно, это Данила знал лучше других.

      Наконец Уля простилась с ласковой теткой, женщина кивнула в последний раз, и Данила сел за руль машины жены.

      – Давай машину около нашего дома поставим и съездим за твоей, – слегка нахмурилась Уля, усаживаясь рядом.

      – Я и один могу съездить.

      – Не надо. Я хочу с тобой.

      Даниле долго не верилось, что нежная, воздушная Уля по-настоящему ему радуется. Он и сейчас считал это незаслуженной божьей милостью.

      Жена весело и озабоченно рассказывала про Мусю, про других собак, он ее почти не слушал, но волнения и тревоги последних дней отступили, ему было спокойно, уютно.

      Оставить Улю дома не удалось, поэтому к машине Данилы они приехали на такси.

      – Как Елена Сергеевна? – озабоченно спросила Уля, подняв глаза куда-то вверх. Окна квартиры Кирилловой матери выходили на противоположную сторону, но Данила этого не сказал.

      – Я к ней не заходил, вещи грузчики отнесли.

      – Дан! – всерьез огорчилась Уля. – Ну как так можно?

      Жена уже взялась за дверь машины, но замерла, укоризненно покачивая головой.

      – Давай сейчас к ней зайдем!

      – Без звонка? – вздохнул Данила.

      – А ты ей позвони!

      Он послушно достал телефон, набрал городской номер. Лет пятнадцать звонил Кириллу только на мобильный, а номер помнил.

      – Елена Сергеевна, – быстро проговорил он, когда женщина ответила. – Это Данила. Мы сейчас рядом с вашим домом. Вам ничего не нужно?

      – Данила! –