Балапан, или Как исчез из России один народ. Victor Ekgardt

в крыше показалась звездочка. Интуиция подсказала ему, что пора что-то предпринимать.

      – Роберт, сынок, – обратился он к сыну, – ты уже вырос, совсем взрослый. Через пару недель тебе уже будет 14. Слушай меня внимательно, постарайся запомнить этот разговор на всю твою оставшуюся жизнь, которая будет долгой и счастливой, я надеюсь. Тебе надо бежать отсюда, ты сможешь. Видишь, вот в этом месте крыша (он показал рукой на видневшуюся звездочку в крыше трюма) не совсем плотно закрыта. В эту маленькую щель ты сможешь пролезть, ты парень щупленький…

      Эмиль впервые был рад этому обстоятельству. Роберт пытался возражать, но отец остановил его:

      – Не время для дискуссий, сынок. Хорошенько запомни свои корни, своих родных, всех поименно, мать, братьев, сестер, бабушек и дедушек, даже теток и дядек. Война эта закончится когда-нибудь, а ты разыщи их. Мы не сегодня-завтра приедем в конечный наш пункт, а ты должен бежать отсюда сегодня же, сейчас же. Как выберешься через эту щель, спрыгнешь с баржи, тебя скорее всего заметят. Вон какой у них мощный прожектор, и если их не перехитрить, они просто пристрелят тебя, когда ты вынырнешь из воды. Ты же, как прыгнешь в воду, пронырни под баржей на другую сторону. Ты у меня пловец отменный и ныряльщик что надо! Так вот, пронырнешь под баржей – и на восточный берег Волги. Вода в ней уже холодная, но мы с тобой еще пару дней назад купались. Так до берега большей частью под водой и старайся добраться. Как выберешься из воды, иди вверх по течению реки. Мы недавно проходили под железнодорожным мостом, я слышал звук поезда. Доберешься до станции, садись в товарный вагон и поезжай в сторону где восходит солнце. На запад ни в коем случае, оттуда идет война. Сейчас сентябрь, время уборки урожая, на полях и в огородах ты найдешь себе пропитание. Плохо, что ты почти не говоришь по-русски. Так притворись глухонемым, ни с кем не разговаривай, иначе сразу вычислят, что ты немец. На немцев вся страна озлоблена из-за этого Гитлера, чтоб ему пусто было… Главное помни своих родных имена, даты… До наступления зимы, я надеюсь, ты сможешь их найти.

      Все это время Роберт слушал его с нескрываемым волнением, то и дело прерывая вопросами: а как, а почему, но Эмиль сказал все, что надо было сказать, и добавил:

      – А теперь пора!

      – Как, уже?!

      Роберт не хотел расставаться с отцом, понимал, что навсегда, и все-таки не верил.

      Напоследок отец крепко обнял сына. А затем попросил о помощи товарища по несчастью, который встал на плечи Эмиля. Роберт забрался на них, чтобы достичь заветной щели. В нее он до половины просунул голову. В нос ударил пьянящий свежий воздух, а глаза ослепил прожектор, так что он ничего не видел. Роберт быстро втянул голову обратно и услышал внизу подбадривающий, приглушенный голос отца:

      – Действуй сынок, пора…

      Это были последние слова, которые он слышал от отца и запомнил их на всю оставшуюся жизнь. Он снова высунул голову наружу наполовину. Глаза немного попривыкли к яркому свету, увидел, откуда он исходит, и более-менее сориентировался.