Балапан, или Как исчез из России один народ. Victor Ekgardt

сочинения, но значительное место все-таки в нем заняла. Кому это малоинтересно, потерпите, далее будет увлекательнее…

      Versprochen!

* * *

      Семья Шмидт: состояние на конец лета – начало осени 41-го года (перед депортацией). Родители: отец – Эмиль Шмидт, мать – Анна-Мария, в девичестве Циглер; их дети с семьями:

      1. Эмиль – умер в возрасте 4 лет во время голода 1921-го;

      2. Карл – 22 года;

      3. сноха Ирма, жена Карла;

      4. их трехлетний сын Эдуард;

      5. Лео, болезненный мальчик, умер, едва дожив до 1 года, во время голода, в 1921 году;

      6. Мари-Катрин, беременна, 19 лет;

      7. ее муж Андрей Фукс, 27 лет;

      8. Амалия 17 лет;

      9. Сильвия – 15 лет;

      10. ее жених Александр Нахтигаль, 15 лет;

      11. Роберт – 13 лет;

      12. Эмма – 11 лет;

      13. Нелли – 10 лет.

      Всего 15 человек живых, плюс еще один не родившийся, но уже живой, и двое умерших в детстве.

      Командировка

      Погода, устоявшаяся в августе, обещала задержаться и на сентябрь. Во второй половине этого месяца, августа, когда связанное с уборочной напряжение немного спало, председатель колхоза «Светлый путь» и соседнего колхоза «Заветы Ильича» отправили в командировку своего бригадира Эмиля Шмидта на Сталинградский тракторный завод, чтобы получить новенький гусеничный трактор, который был давно обещан по разнарядке, но все никак не отправлялся с завода. Пусть хоть на два колхоза, но будет такой современный, такой сильный, в 52 лошадиных силы, и такой нужный трактор. Да и керосин к нему обещала родная партия выделять регулярно. Председатель строго наказал Эмилю: «Ты будь там потребовательнее, но в разумных пределах, чтобы не опростоволоситься, чтобы совсем с пустыми руками не остаться. Короче говоря, прояви все свои дипломатические способности – и без трактора не возвращайся!»

      Получив такое дружественное напутствие, Эмиль снарядился в командировку. Это была первая отлучка из родной семьи в такую даль и на такой срок, за четверть века ее существования, да еще в столь тревожное время. Он взял с собой сынишку Роберта, подростка 13 лет. Это был щупленький, застенчивый пацанчик, который никогда в своей жизни дальше Гмелинки, центра соседнего кантона, и не выезжал. А здесь предстояла поездка в такой большой город! Он не мог уснуть всю ночь накануне. Ехать поездом было чрезвычайно интересно, смотреть в окно на мелькающие телеграфные столбы и лесопосадки, от которых даже в глазах зарябило. Пейзажи хотя и были несколько однообразны, все степи да степи, все равно действовали на настроение ободряюще, «приподнимательно».

      В доме колхозника, куда они с отцом с большим трудом устроились, проведя две ночи на вокзале, было необычайно многолюдно. Роберт поначалу думал, что все приехали получать тракторы и их шансы невелики. Но потом, когда он с отцом попал на завод и увидел ряды этих новеньких, сияющих свежей краской чудес, обутых в гусеницы, он решил для себя, что и им один достанется.