Балапан, или Как исчез из России один народ. Victor Ekgardt

на землю, – уже и тренировки были, но они заканчивались, едва начавшись.

      Роберт наслаждался уютной и сытой жизнью, старался быть полезным и без какой-либо указки или команды от старика управлялся в сараях, кормил животных, убирал за ними. Старика удивляла сноровка этого мальчугана, несмотря на юный возраст, – чувствовался богатый опыт.

      Старик за глаза называл свою супругу молодухой, а когда обращался к ней, то всегда звучало – «мать». Она же его называла «дед», и когда была особо довольна им – «старый». Роберт много позже силился вспомнить хотя бы какие-то детали, чтобы отыскать их уютный дом, но тщетно, даже где этот разъезд находится – не определил.

      Как-то после очередного сытного обеда, когда все дела были переделаны, они втроем сидели за столом и пили чай со вкусными-превкусными плюшками.

      – Завтра приедет доктор, – объявил неожиданно дед, – мы ему тебя покажем. Нет, он, конечно, не специально для тебя приезжает, больше по нашей, стариковской надобности, но это хороший доктор, он обязательно поможет тебе, Рома. Сдается мне, тут какая-то маленькая поломка в твоем организме, ведь слышишь ты хорошо и разговаривать должон. Он эту поломку обнаружит и с Божьей помощью устранит, и тогда мы вместе попоем, хе-хе-хе…

      Роберт обрадовался этому известию меньше, чем они ожидали. «Теперь они выведут меня на чистую воду», – подумал он и назначил на эту же ночь свой побег.

      Он уже давно приметил, где находятся необходимые вещи, как то: дедова телогрейка, в которой он управлялся в сараях; старая большая пуховая шаль, поеденная молью, которая теперь служила для накрывания квашни; большой ржавый и тупой ножик, которым никто не пользовался; чеплашка из-под молока, маленькая и пузатая, около двух литров в объеме, похожая на бидон, жалко без крышки; спички, из восьми находящихся в наличии коробок он честно взял только половину; сало, картошка и хлеб. Как раз в этот вечер хозяйка испекла большую буханку хлеба, от которой совсем немного съели за ужином, и сварила большой чугунок картошки в мундирах и вместе с хлебом выставила в сени. В наличии в хозяйстве у этих людей было все такое же лучшего качества, и старики бы с радостью отдали это Роберту, и много сверх того, но он взял то, что взял, чтобы не обворовать своих благодетелей. Не мог же он ответить им черной неблагодарностью.

      Ночью, когда хозяйка уснула, а дед по делам службы пошел, очевидно переводить свои стрелки, он выбрался наружу, собрал все необходимое. Пустой товарняк стоял на запасном пути и пропускал один за другим идущие на запад тяжелогруженые составы. Роберт уже начал опасаться, что обнаружат его исчезновение раньше, чем ему удастся уехать, но вот, наконец, загорелся зеленый свет и его поезд тронулся.

      Рано утром, проснувшись, хозяйка подоила корову, как водится. Дед проснулся позже, пошел управляться в сараи и оттуда услышал истошный крик своей молодухи. Залетев в дом, он увидел убитую горем жену с клочком бумаги в руках. Он взял листок, на нем было написано: «Спасибо, простите, надо». Старик