Бенефис. Евгения Палетте

мне вынести больную. Лифт не работает. Одна я не донесу.

      Мужичок качнулся, по лицу его расплылась улыбка, отчего сразу же пришли в движение все синяки и ссадины. И потом, когда они стали на место, он, исполненный удовольствия от собственной востребованности, энергично кивнул головой.

      – Сороковая? На десятом? – уточнил он, засомневавшись, должно быть, оттого, что показалось не близко. После немного затянувшейся паузы, он позвал из глубины квартиры какого-то Кольку, видимо, того, кому еще недавно говорил «отстань», и сказал Мячиковой, что они сейчас «будут».

      Еще двоих помощников Лизавета Петровна нашла тут же, в подъезде. Двое крепких парней поднимались на одиннадцатый.

      – А что вы одна? – спросил тот, что был с коричневым портфелем и юношеской лысиной.

      – Не положено больше, – сказала Мячикова, мысленно приказав колокольчику молчать.

      – И специальных людей для этого нет? – вновь послышался вопрос.

      Мячикова не отвечала.

      – Понятно, – и парень, кивнув второму, в морской форме с литерами Морской Академии, который уже взял у Лизаветы Петровны носилки.

      Когда они вместе достигли десятого этажа, их догнал мужичок с Колькой.

      Впятером они вошли в квартиру.

      – Пришли, пришли, – заверещал уже знакомый мальчуган, направляясь в комнату больной.

      «Пришли», – завиляли хвостами болонка с таксой и унеслись вслед за мальчуганом.

      – Нашли кого-нибудь? – показала нос из кухни «Хламида». Но увидев четырех мужчин, умолкла. – Сейчас, сейчас. Только вот кофточку другую наденем, носочки…

      – Так не пойдет? Мы ждать не будем. Чего ты раньше-то, тетеря? – спросил парень с юношеской лысиной. – Она ж не голая.

      – А ты чего хамишь? – немедленно среагировала Хламида. – А то…

      – Сама, что ль, понесешь? – вставил другой, с литерами Морской Академии.

      – Ну все. Не ссорьтесь. Ребята согласились помочь, не ссорьтесь, – вмешалась Мячикова.

      – Согласились, – опять повторила, словно передразнила, Хламида. – Мне все равно, согласились они или нет. Вы обязаны доставить и все.

      – Все. Едем. Направление. Документы, – старалась ничего не забыть Лизавета Петровна.

      – И что вы думаете, эти носилки там, на этом выступе, пройдут? – спросил Мячикову тот, кто был с портфелем. – Ни за что нам их там не развернуть.

      – Да я и сама думала, – согласилась Лизавета Петровна. – Тогда, давайте в одеяле. Возьмем за четыре угла и вынесем.

      Сказав это и выслушав прения сторон – главным оппонентом была сама больная, то и дело упоминавшая слово «Горздравотдел», – Мячикова миролюбиво заключила.

      – Тогда надо ждать, когда заработает лифт.

      – И вы тоже будете ждать? Или уедете? – спросила больная.

      – Мы… – Лизавета Петровна выдержала паузу и коротко ответила: – Мы уедем.

      Больше никаких возражений и пожеланий не было. Через несколько минут процессия, возглавляемая внуком Хламиды и двумя собаками, двинулась по лестнице