Стрелок. Александр Романовский

в проулок.

      Лысая голова сияла в темноте белым круглым пятном. Неожиданно на ее месте оказалось сразу несколько, не меньше полудюжины, и каждая была правдоподобной до жути. Норны бодро хромали вперед, увеличивая меж собою дистанцию.

      На мгновение Снейк растерялся. Затем понял, что зрение ему только мешает.

      Он закрыл глаза и услышал шаги. Никто, даже самый искусный соглядатай не в состоянии передвигаться бесшумно с поврежденной ногой. Ну а норн подавно.

      Не открывая глаз, Снейк устремился в погоню, и, считанные шаги спустя, сграбастал беглеца за плечо – неожиданно податливое, точно девичье.

      – Выкинешь еще что-то в этом роде, пожалеешь, – прошипел стрелок и стиснул пальцы.

      Норн застонал. Из-под капюшона выползла зеленая змея и впилась ядовитыми клыками в руку Снейка – между большим и указательным пальцами, – впрыснула яд. Стрелок почти физически ощутил обжигающую боль, но руки не убрал.

      Вместо этого он достал револьвер свободной рукой и приставил дуло к щеке норна.

      – Я в любой момент могу снести тебе голову, а ты и моргнуть не успеешь.

      Телепат сделался белее мела.

      – Ладно, идем.

      Они продолжили путь – хромой норн тащился первым, стрелок на дистанции в пару шагов. Увечные строения беззвучно глядели вслед. Где-то шумел город.

      Сорквудистан никогда не спал, кошмарами его не проймешь.

      – Долго еще?..

      – Нет, почти на месте, – буркнул телепат.

      Едва он заткнулся, как на Снейка навалился спуд чуждой энергии, чужих сознаний. Ноги вязли в трясине, каждый шаг давался с трудом, у раненого же норна будто открылось второе дыхание. Родичи пришли на выручку.

      Руки стрелка грызли голодные ободранные псы, каковые в трущобах и вправду могли бродить огромными стаями. Снейк крутил головой и наконец увидел: зыбкие колеблющиеся тени на фоне ветхих фасадов. Кирпичи, да не только.

      Стрелок стряхнул шавок и выхватил револьверы. Каждый выстрел поразил цель.

      Снейк израсходовал четыре патрона.

      Собаки исчезли разом с трясиной. Вытряхнув гильзы, стрелок свистнул провожатому.

      Осознав тщетность суеты, тот в беспомощности замер.

      – Послушай, – сказал Снейк, приближаясь, – можно ли предостеречь твоих родичей, чтобы не путались под ногами?.. Сам видишь, я раскусил ваши фокусы.

      Норн угрюмо молчал.

      – Молчишь?.. Ладно, идем. И учти – будешь водить кругами, пеняй на себя.

      – Я ЗНАЮ тебя, – сказал норн. – Знаю, что ты за человек. Ты совершал страшные вещи, и, что любопытно, способен на худшие. Гораздо худшие.

      Снейк промолчал. Конечно, норн его знал. Телепат не нуждался в задушевной беседе, чтобы разузнать о прошлом попутчика, его внутреннем мире.

      Стрелок ему не завидовал.

      – Зачем, в таком случае, – спросил Снейк, – ты чесал языком, почем зря?..

      Телепат усмехнулся.

      Стрелок знал, зачем. Чтобы усыпить бдительность. Чтобы он, Снейк, хоть на мгновение позабыл о чудесном, но в большей степени ужасном даре.

      Все только начиналось. Когда они прибудут