Стрелок. Александр Романовский

об этом весь город знает, – усмехнулся он, сообразив, что стоит под прицелом жутких глаз постояльца. – Твои работодатели не шибко-то держат языки за зубами. Вчера ты не смог сходить по большому, а утром об этом знает весь Сорквудистан!.. Ну, каково это было, признавайся!..

      – Ничего особенного. Будто покурил опиума и видишь то, чего нет на самом деле.

      – Они посылали в голову картинки, да?.. – Клэтч плотоядно облизнулся. – Надеюсь, что-то непристойное? Нагие красотки, совокупляющиеся с оленями?..

      Снейк пристально на него посмотрел.

      – Что-то вроде того.

      – А конкретнее?..

      – Если хочешь, можешь составить ночью компанию – мне и курьеру, сам поглядишь.

      – Я что, похож на идиота?.. – Клэтч нырнул за стойку. – Нет уж, дудки.

      Какое-то время он сосредоточенно протирал стаканы, но все-таки не утерпел:

      – А правда, что они слепы, как кроты, и их водят за собой крошечные лысые орангутанги?..

      – Кто?..

      – Да норны!..

      – Ты что-то принял с утра?..

      – По правде сказать, да. Так это правда?..

      – Конечно. Откуда узнал?..

      Клэтч углубился в полировку посуды, и засим беседа исчерпала себя.

      Позднее в «Крысиную глотку» примчался тот же мальчишка-игуана, доставив депешу с традиционно лаконичным, но несколько иным содержанием:

      «Полночь, у хранилища».

      Судя по всему, речь шла о хранилище, где Снейк угощался отменным виски, поскольку местонахождение других он не знал, и ящерицы в том не сомневались.

      – Привет друзьям-телепатам, – прокомментировал Клэтч.

      – Притащить орангутанга?..

      Клэтч пробубнил что-то неразборчивое.

      Курьер вышел из хранилища с печально известной сумой.

      – Это ты?.. – сощурился Снейк.

      – Мы не знакомы, мистер Снейк, если вы об этом.

      – Завязывай с этим «мистер», парень, если тебе жизнь дорога.

      – Как угодно… сэр.

      Рейс прошел в молчании – курьер точно воды в рот набрал, да и стрелок не имел желания трепать языком. Он смотрел в оба, но ни трехглазых норн, ни насылаемых ими образов, предварительно похищенных непосредственно из разума жертвы, не обнаружил. Ему, человеку без прошлого, лишенному имени и жестоко выжженному изнутри, никогда не составляло труда отличить реальность от фальшивки, пусть даже правдоподобной без меры.

      Курьер будто бы был разочарован, когда они беспрепятственно достигли пункта назначения – хранилища подобного прежнему, но не с простой, а патентованной дверью Кауфмана, снабдившего толстые стальные створки паровыми компрессорами мощностью в пять лошадиных сил каждый. Однако, они натужно стонали и свистели, силясь совладать с титанической дверью.

      Переступая порог, Снейк подумал, что, если с механизмом что-то случится, он будет заточен в хранилище до конца своих дней, и ему в конце концов придется есть игуан, как ни омерзительно по слухам их мясо на вкус.

      Курьер, не попрощавшись, исчез разом с грузом наличности, но к Снейку подскочил лакей – мальчишка, как две капли воды похожий на посыльного.

      В лапах ящерица держал поднос.