Операция «Бронежилеты». Александр Хорт

соскочил со стула и страшно заторопился. – Пошли быстрее, Полкило. Может, эту бумагу еще не увезли…

      Так исторически сложилось, что Димка стал первым человеком в их классе, получившим оригинальное прозвище. Никакого отношения к сбору макулатуры его весовая кличка не имела, это случайное совпадение. Когда они только начинали проходить математику, учительница спросила его, сколько получится, если к четырем сливам прибавить пять. Димка простодушно ответил: «Полкило». С тех пор его иначе никто и не называл. Сам он к своему прозвищу относился спокойно и в глубине души был даже рад такому. Слово казалось ему мужественным. Ведь могли прозвать по фамилии, как случается сплошь и рядом. Ну и был бы он Скорлупкой. Ужас. Скорлупка это девчачье прозвище, слово женского рода. И вдобавок напоминает про Дюймовочку, плававшую в ореховой скорлупе. Лучше уж пусть Полкило.

      Если бы прозвище Димке не нравилось, Олег обращался бы к другу только по имени. Однако он чувствовал его молчаливое одобрение и называл, как все.

      Быстро добраться до приемщика не удалось. Только оказавшись на улице, Олег и Димка сообразили, что не знают, где принимают макулатуру. Пришлось десятки раз обращаться к прохожим. Все же обнаружить его оказалось легче, чем узнать имя преступника. После некоторых мытарств они все-таки добрались до цели.

      Приемный пункт представлял собой маленький, обитый листовым железом сарайчик, выкрашенный в зеленый цвет. Стояла очередь, человек пять. Поскольку ребята подошли с пустыми руками, их беспрепятственно пропустили внутрь, к Максиму Семеновичу.

      Оказывается, принимали не только бумагу. Сейчас Бакланов сортировал и складывал на весы принесенное кем-то тряпье. Вместо денег сдающие получали мелкую хозяйственную дребедень вроде щеточек для мытья посуды или кухонных полотенец.

      – Пачку найти? – переспросил приёмщик. – Ребята, да вы надо мной издеваетесь. Её вообще нет. Рассыпалась, когда снимал с весов. И находится где-то тут. Но… – Он показал рукой на неряшливую гору бумаги. – Многие клиенты плохо пакуют. Разве в таком бедламе что найдешь.

      В отличие от школы, Максим Семенович держался здесь очень уверенно. Чувствовал свое хозяйское могущество.

      – Ну можно ли посмотреть этот металл?

      – Откуда он у меня! Я его в школе оставил, вашему начальству.

      – А вы не знаете, для чего нужны такие решёточки?

      – Вот чего не знаю, того не знаю, – развёл руками Бакланов с таким видом, будто на все остальные вопросы дал исчерпывающие ответы. – Где-нибудь в технике применяются.

      Выходя, ребята увидели стоящего последним в очереди Женьку Варенцова. Меньше всего они ожидали встретить здесь одноклассника. Возле его ног лежала пачка гофрированного картона.

      – Ты чего тут делаешь, Варенец? – удивился Димка.

      – Макулатуру сдаю.

      – А почему в школу её не принёс?

      – Как это не принёс? Принёс. Еще неизвестно, кто больше.

      – Значит, не всю?

      – А почему я должен приносить всю?! – огрызнулся Женька. – Кое-что и оставил. За