Без гроша в кармане. Среди факиров (сборник). Луи Буссенар

ведь само похищение уже не наше дело.

      – Судья Линч не станет разбирать…

      – Стало быть, ты отказываешься?

      – Нет, только колеблюсь… Покажи-ка бумагу.

      Собеседник вынул из кармана скомканную бумажку и развернул ее.

      – Вот он, документ.

      Другой стал разбирать вполголоса и, дойдя до подписи, прибавил:

      – Подписано: Джим Сильвер. Где ты нашел это?

      – На земле… в тот момент, как миссис Клавдия освобождала повешенных.

      – Должно быть, она потеряла телеграмму.

      – Я видел, как она обронила ее.

      – И не подумал возвратить ей.

      – В первую минуту намеревался было, а потом рассудил, что не следует поддаваться первому впечатлению, что тут, может быть, серьезное дело, и стянул бумажку.

      – Да, дело очень серьезное.

      – У старого крокодила Джима Сильвера мошна полна, пусть потрясет ею.

      – Стало быть, ты намереваешься?..

      – Похитить миссис Клавдию Остин, увезти ее подальше в надежное место и обменять воздыхателю за наличные.

      – За сколько?

      – Ну, положим… хоть за двадцать пять миллионов.

      – Долларов?

      – Да… на долю каждого по двенадцать с половиной миллионов!

      – Кругленький капиталец!

      – Принимаешь?

      – Не отказываюсь!

      – Говори прямо «согласен!» – и дело в шляпе.

      – Хорошо, согласен!

      Бессребреник продолжал дремать в качалке, давно погасшая сигара упала на пол к его ногам.

      Когда он проснулся, уже темнело. Он потянулся и подумал, что пора сходить на телеграф за деньгами из «Нью-Йорк геральд». Пять шиллингов – это целое состояние.

      Когда он встал, два человека, которых он перед тем мельком заметил, стояли у выхода из салуна.

      Один из них обратился к джентльмену с американской фамильярностью:

      – Послушайте, джентльмен, вы, наверное, не откажетесь выпить с нами «воскресительного»?

      Это питье, состоящее из самой адской смеси, на вкус похожее на крепкую водку и страшно обжигающее рот, любимый напиток западных янки.

      – Пожалуй, – отвечал Бессребреник, знавший, как следует отвечать на подобную любезность и не желавший нажить себе новых врагов.

      Хозяин салуна налил три стакана, гости чокнулись и выпили залпом – жадно, по-американски, как люди вечно занятые, ищущие в питье не удовольствие, но быстрое, мгновенное опьянение.

      Обыкновенно очень умеренный, Бессребреник не ударил в грязь лицом и выпил, дабы доказать этим молодцам, что и он не слабак.

      Однако через несколько минут после того, как проглотил водку, он почувствовал, что ноги у него слабеют, в глазах рябит и мысли путаются.

      Он снова уселся в свою качалку и после тщетной попытки стряхнуть странное оцепенение, овладевшее им, погрузился в свинцовый сон.

      Двое товарищей засмеялись, и один из них сказал буфетчику:

      – Чистая работа, Нэб, твое снадобье – чудодейственное питье.

      – Проспит по крайней мере шесть часов.

      – Вот тебе два