Ледовые пираты. Дирк Гузманн

ночью, – худого невысокого и большого, который утащил ее на своем плече, словно какую-то ценность, спасаемую из разрушенного и охваченного пожаром города.

      Мательда нерешительно подошла к чужакам. Перед высоким она остановилась и подняла на него глаза. Он не отвел свой взгляд.

      И… неужели он усмехнулся?

      – Что вы сделали со мной прошлой ночью?

      – Взяли тебя с собой. – Он пожал плечами. – Другие почему-то вдруг больше тебя не захотели.

      От звука его голоса в душе Мательды будто срезонировал колокольчик. Ее снова охватил ужас. Она вспомнила болезненную хватку Элиаса, его руки в своих волосах, позорное чувство стыда от прикосновения к лодыжкам, жилистые пальцы на своей коже…

      Худощавый что-то произнес на незнакомом языке, и большой снова ухмыльнулся.

      – Что он сказал? – спросила Мательда.

      Когда великан покачал головой и попытался состроить серьезное лицо, худощавый снова заговорил, на этот раз по-гречески:

      – Я советовал Бьору переспать с тобой до того, как мы принесем тебя обратно. Но он не захотел меня послушать. В следующий раз будь умнее, брат! Теперь она злится оттого, что ее спаситель побрезговал ею.

      Ее спаситель? Она внимательно посмотрела на грубые черты лиц этих простых людей, на их глупые ухмылки. И только сейчас заметила свежую рану на носу великана.

      – Кто эти люди? – повернулась Мательда к своему отцу.

      Однако дож уже надел на голову свою остроконечную шапку – корно, символ дожей, и стоял посреди помещения между обеими группами. Разговоры стихли.

      – Уважаемые трибуны! Вчера ночью Бонус из Маламокко привел с собой этих людей. – Джустиниано жестом указал на чужестранцев. – Должен признаться, поначалу я им не доверял. Однако затем сыновья Альрика… – Он сделал вынужденную паузу.

      – Ингвар и Бьор, – помог ему пожилой чужестранец.

      Джустиниано кивнул.

      – Они вдвоем спасли мою дочь, оказавшуюся в очень опасном положении. Я благодарю их, а также выражаю благодарность Бонусу из Маламокко. Если бы он в нужный момент не появился во дворце с этими людьми, моя дочь оказалась бы в руках ночных преступников.

      Бонус вышел к возвышению и опустился на колени. Рука дожа легла на его головной убор.

      – Бонус, – сказал он, – я вам не доверял. Это было ошибкой. Без вас и ваших людей Мательда сейчас, наверное, была бы или мертва, или похищена и продана в рабство. Вы заслужили мою благосклонность. И ваши люди, конечно же, тоже.

      Бонус в милости у ее отца?! Мательда сжала свои маленькие кулаки, и в ее левой руке хрустнули украденные пергаменты.

      – А будет ли он и впредь в твоей милости, если я скажу, что меня преследовал его брат Рустико? – не сдержалась Мательда.

      Маламокко вскочил на ноги столь резко, что дож, державший руку на его голове, невольно смахнул его шапку.

      – Ложь вам не поможет, Мательда, – сказал Бонус, исполненный пафоса. – Ваш отец мудрый правитель. Если вы ставите под сомнение его благосклонность,