Когда я тебя потеряла. Келли Риммер

все вспомнить.

      – Ладно, – вздохнув, согласилась я.

      Слишком много ради того, чтобы вернуть Лео домой и жить своей жизнью.

      – По-моему, хуже, чем теперь, и не придумаешь.

      – Ах, Молли, – рассмеявшись, Крейг несколько покровительственно погладил меня по спине. – Иногда все бывает намного хуже, уж поверьте мне на слово. Надеюсь, это единственные ваши неприятности.

***

      По его совету я всеми силами старалась не паниковать, но удавалось мне это из рук вон плохо. Силы окончательно меня покинули. Я заставила себя вернуться в палату Лео и была рада, найдя мужа уже спящим.

      Я понятия не имела, о чем мне с ним говорить. Как можно отвечать на вопросы, которых у Лео наберется немало, и в то же самое время стараться, чтобы ответы его не взволновали? Лео знает, кто я такая, но понятия не имеет, кем мы были. Как можно адекватно описать человеческие отношения, особенно такие сложные, какие у нас? Мы встретились, влюбились, женились, а потом…

      А потом было самое худшее, эти последние тяжелые месяцы нашего совместного существования. Жизнь стала сложной, ужасно запутанной, и наконец, после всего напряжения, после всех стрессов его амнезия стала последним ударом в этот самый худший период в моей жизни.

      Узнай Лео, как мне сейчас себя жалко, он бы наверняка раскричался: «О чем ты говоришь, Молли? В Сирии от голода умирают дети! Ты как-нибудь переживешь несколько недель вдали от меня!» Я постаралась успокоиться и рационально все оценить. Надо себя держать в руках. Я утешила себя тем, что налицо положительная тенденция. Несмотря на все случившееся, Лео остался жив. Он может двигаться… более-менее, а еще он может разговаривать. После аварии все могло кончиться намного печальнее.

      Я задремала, сидя рядом с Лео, когда меня разбудил приглушенный шум. Поспешно открыв глаза, я увидела, как Альда, стоя у койки, ставит поднос на подвижный столик.

      – Я чувствую себя лучше с каждым разом, как просыпаюсь, – услышала я тихий голос Лео.

      – Это хорошо, мистер Стефенс.

      – Пожалуйста, зовите меня Лео. А ваше имя – Альда?

      – Si[1], Лео, – подтвердила Альда.

      Я осталась сидеть в кресле, наблюдая за происходящим со стороны, не уверенная, что мне делать. Подойти ли мне к койке, или Лео хочет, чтобы его оставили в покое? Тот медицинский уход, которому муж подвергался в последние недели, нельзя было назвать не роняющим его достоинство. К счастью, Лео ничего об этом не знал. Его память теперь представляла собой довольно уязвимое место, исследовать которое следовало со всей возможной осторожностью.

      – Я ужасно хочу пить и есть, – произнес Лео.

      Альда засмеялась.

      – Вы уже две недели ничего не ели и не пили. Я не удивлена, – улыбаясь, медсестра разорвала упаковку. – Мне вас покормить?

      – Нет, господи, не надо! – Лео взял ложку из рук Альды. – Может, я не могу двигать ногами и не помню, какой сейчас год, но покормить себя я уж как-то смогу.

      Он посмотрел в мою сторону, и наши взгляды встретились. Сколько же бесценных часов

1

Да (итал.).