Перерождение. Джастин Кронин

ними стояли крупная женщина в цветастом халате и ее муж, довольно неухоженный тип в джинсах и тесной клетчатой рубашке, возивший во рту комок жевательного табака.

      – Какая куколка! – воскликнула женщина, восхищенно глядя на Эми. – Сколько тебе лет?

      – Восемь, – бойко ответила девочка и незаметно взяла Брэда за руку. – Это мой папа!

      Женщина засмеялась – выщипанные брови взлетели ко лбу, а неумело нарумяненные щеки порозовели.

      – Разумеется, это твой папа! Слепому видно, можно даже не объяснять! – Она ткнула мужа в бок. – Настоящая красавица, правда, Эрл?

      – Точно, – кивнул муж.

      – Деточка, как тебя зовут?

      – Эми.

      Женщина подняла глаза на Уолгаста.

      – У меня есть племянница ее возраста, но обаяния Эми у нее и в помине нет. У вас замечательная дочка!

      Потрясенный новыми ощущениями, Уолгаст даже ответить не смог. Казалось, он по-прежнему на «Осьминоге», а тело и сознание вдруг стали неподъемно тяжелыми. А если Дойл наблюдает за ними из толпы? Впрочем, какая разница, пусть наблюдает!

      – Мы едем в Колорадо, – добавила Эми, заговорщицки сжав руку Уолгаста. – В гости к бабушке!

      – Неужели? Твоя бабушка наверняка ждет не дождется такую внучку, как ты!

      – Она болеет, мы отвезем ее к доктору!

      На лице женщины отразилось искреннее сочувствие.

      – Ох, надеюсь, ничего серьезного, – сказала она Уолгасту. – Мы с мужем будем за вас молиться!

      – Спасибо, – выдавил Брэд.

      На «Осьминоге» они прокатились еще трижды, а потом решили поужинать. Дойл в толпе не мелькал: либо он следовал за ними незаметно, проявляя чудеса профессионализма, либо нашел занятие поинтереснее. Молоденьких красоток на ярмарке хватало с избытком, и Уолгаст решил, что напарник на кого-то отвлекся.

      Брэд купил Эми хот-дог, усадил за стол для пикника и стал смотреть, как она ест. Девочка откусила раз, другой, третий – и хот-дога как не бывало. Уолгаст тут же купил ей второй, а когда Эми расправилась и с ним, – пирог с джемом, обсыпанный сахарной пудрой, и упаковку молока. Еда, конечно, не самая здоровая, но пусть хоть молоко попьет.

      – Ну, куда дальше? – спросил Уолгаст. Щеки Эми местами лоснились от жира, местами белели от сахарной пудры. Девочка хотела вытереть их рукой, но Брэд вовремя протянул ей салфетку: – Вот, возьми!

      – На карусель! – ответила Эми.

      – Карусель? После «Осьминога» скучно не покажется?

      – Здесь есть карусель?

      – Наверняка!

      «Карусель, – подумал Уолгаст, – да, понятно».

      «Осьминог» предназначался взрослой Эми, которая умела молчать часами и без запинки врать женщине из очереди, а карусель – малышке, которой Эми была на самом деле. Волшебная атмосфера ярмарки, яркие огни и четыре катания на «Осьминоге» сделали свое дело – Брэда так и подмывало расспросить девочку обо всем. Кто она? Откуда? Где ее мама? А папа? Как она познакомилась с Лейси? Что стряслось в зоопарке? «Кто ты, Эми? Что привело тебя сюда, ко мне? Как ты догадалась,