Тайная жена Казановы. Барбара Линн-Дэвис

Но мама решила подарить мне частичку счастья. Мне кажется, она знала, как мне одиноко… как я теперь понимаю, мы обе были очень одинокими.

      Я побежала назад в кабинет. Села за маленький столик, переводя дух, и сделала вид, что читаю часослов.

      Матушка провела Джакомо в кабинет с несколько нервной улыбкой. Выходя, оставила дверь открытой – я подозревала, что она в соседней комнате будет вышивать и слушать нашу беседу.

      – Buon giorno, Катерина, – приветствовал Джакомо. – Что вы читаете?

      В окно струился солнечный свет и падал на его зеленый шелковый камзол. Он присел и стал вглядываться в разноцветные картинки.

      – А-а! – тут же разочаровался он. – Молитвы.

      – Мне нравится читать истории о святых, – сказала я, пытаясь, чтобы в моем голосе звучала заинтересованность.

      – Неужели? – он подвинул стул поближе ко мне. – Святые живут ужасно скучно.

      Мне понадобилась всего секунда, чтобы собраться с мыслями после такой откровенности.

      – Насколько я понимаю, у вас жизнь нескучная? Не святая? – поддразнила я.

      Он громко рассмеялся:

      – О да, святым меня не назовешь! Жизнь – это праздник, когда позволяешь себе ею наслаждаться: получать удовольствие от крепкого здоровья, полного кошелька и любви. – Он коснулся своей ногой моего бедра, и я ощутила, что в кармане его бриджей лежат часы.

      – Это ваш рецепт счастья? – поинтересовалась я.

      В глазах его плясали чертики. Неприкрытая радость вызвала у меня улыбку.

      – Да. Случаются, конечно, неудачи, несчастья… мне ли не знать! Но уже само наличие этих несчастий доказывает, что счастья намного больше!

      – Несчастья? – проявила я любопытство: а есть ли что-то большее за модной одеждой, украшениями и красивым лицом? Но он не дал возможности мне это узнать. Казанова уже встал, меняя тему разговора.

      – В этой библиотеке читать нечего? Только гроссбухи и религиозные книги? – спросил он, разглядывая полки. – Ни поэзии, ни романов?

      – Только гроссбухи и жития святых, – ответила я, краснея. – Отец другое мне читать не разрешает.

      – Вы заслуживаете намного большего, чем может предложить эта библиотека, – сказал он, недовольно покачивая головой. – На первый взгляд библиотека впечатляет, но, по сути, читать здесь нечего. Мой долг принести вам книгу, которая заняла бы ваш разум.

      – Какую? – оживилась я. – Из того, что вы сами прочли?

      – Ваш покорный слуга начал и сам писать, – ответил он, слегка кланяясь. – В прошлом году мой перевод одной французской оперы на итальянский поставили на сцене в Дрездене.

      – Ничего себе! – воскликнула я, всплеснув руками.

      – Хвастаться нечем, – с серьезным лицом ответил он. – Кажется, он понравился только моей матушке.

      – О… – протянула я, одновременно веселясь и смущаясь из-за его театрального провала. – Уверена, вы талантливый писатель. Может быть, музыка была плоха.

      – Вы просто восхитительны, мой ангел, – вздохнул он, казалось, даже жалея об этом. Он вновь сел рядом, взял меня за руку. – Завидую тому мужчине, которому суждено стать вашим супругом.

      Раздался