Тайная жена Казановы. Барбара Линн-Дэвис

лилась кровь и стекала вниз. Леда негромко ахнула, тут же узнав святого Георгия Победоносца, и подошла к картине поближе.

      – Bene, – монах кивнул и закрыл за собой дверь.

      Леда опустилась на колени на мраморное возвышение перед алтарем, перекрестилась, обхватила голову руками. Катерина несколько минут наблюдала за ней, увидела, как едва заметно подрагивают плечи. Но ближе подходить не стала. Это был день Леды – ее возможность побыть со своей матерью, Джорджианой.

      – Катерина, – Леда наконец-то подняла голову, лицо было мокрым от слез.

      – Да, милая, – откликнулась Катерина, не зная, откуда взялась эта нежность. Просто слетело с губ.

      – Вы поставите свечу?

      – Разумеется. – Катерина подошла ближе. Вместе, стоя на коленях, они, держась за основание золотистой свечи, зажгли ее фитилек.

      – Coraggio[26], – произнесла Леда, устанавливая свечу в подсвечник.

      Катерина сейчас заметила, как в разгорающемся пламени свечи картина приобрела зловещий отблеск. Она смогла разглядеть отдельные части тел жертв дракона на переднем плане картины, где был изображен пустынный пейзаж.

      – Вернемся назад в Сан Грегорио? – спросила она, помогая Леде встать, пока девушка не стала разглядывать жуткое полотно. – Возможно, мы еще успеем на службу.

      – Нет, – ответила Леда, как ни странно, повеселевшим голосом. Она взяла Катерину под руку, когда они выходили из тайной комнаты. Вниз по крутой лестнице – Mille grazie![27] – к стоящему у дверей монаху и дальше на улицу на блестящие мраморные ступени. Отражающееся в воде солнце тепло приветствовало их. – Какой прекрасный день! – воскликнула Леда.

      – Тогда, может быть, прогуляемся? – предложила Катерина.

      – Прогуляемся… и поговорим, – ответила Леда, искоса глядя на нее. – Я хочу знать… почему вы синьора Марсиджли, а не синьора Казанова?

      – Ох! – вздохнула удивленная Катерина. Она одновременно удивилась и обрадовалась. Синьора Казанова. Как она и мечтала. Как они и пытались.

      Глава 20

Венеция, 1753 год

      Странное чувство охватывает тебя, когда человек, которого ты должен любить по долгу крови, но на самом деле не любишь, вдруг покидает тебя. Тебе как-то остро начинает его не хватать. Так случилось и с моим братом. Однажды утром его арестовали, вскоре после того как я дала тайный супружеский обет.

      Не успел забрезжить рассвет, как в нашу дверь со стороны канала постучали. Первой к двери спустилась матушка. Следом за ней вышла я, оставшись стоять на верхней ступеньке лестницы в ночной сорочке. Когда она открыла дверь, прихожую наводнили полицейские. Их было человек пятнадцать. В Венеции всем хорошо известно, что для любого ареста появляется толпа полицейских – что на самом деле удивительно, поскольку большинство жителей Венеции – трусы. И мой братец не исключение. Он оставил матушку разбираться с ними, а сам продолжал прятаться в комнате наверху. Я слышала, как на весь дом неистово лаял Амор.

      – Buon giorno. Signora Capreta?

26

Мужество (итал.).

27

Большое спасибо (итал.).