Однажды, 31 декабря. София Чайка

газеты. Однако у меня есть соперница. Думаю, он неравнодушен к моей хозяйке. Но, как только она появляется, старик кланяется и уходит. При этом постоянно забывает трость. Леди Элизабет каждый раз догоняет мужчину, чтобы отдать ему довольно дорогую вещицу, а потом они несколько минут разговаривают на улице. В магазин она возвращается с белой розой. Ставит ее в вазу и, грустно улыбаясь, уносит в свою комнату. Интересно, верно?

      – Прям роман. Похоже на свидание.

      – Я тоже так думаю. Они такие милые.

      – Эта Элизабет на самом деле леди?

      – Настоящая баронесса. Кроме городской квартиры над антикварным магазином, она владеет загородным домом. Но хозяйка не любит выезжать за пределы Лондона. Говорит, что там ее угнетают воспоминания о почившем муже.

      – Если бы у меня был загородный дом в Англии… Дьявол, пусть даже лачуга, я бы наслаждалась жизнью по полной программе. Хочу рокера – плевать, что думают другие, хочу старика с тростью – мое личное дело. Кстати, ты так и не ответила: с Пашкой что собираешься делать?

      Юля отвернулась к слегка запотевшему окну. Нарисовала кривоватую снежинку. Вспомнила, как когда-то вместе с Белецким наряжала дома елку к празднику, а потом он учил ее вырезать из салфеток снежинки. Получалось у Юли не очень, и они дуэтом смеялись над неудачным рукоделием.

      У Паши – замечательные пальцы, чувствительные и красивые. Единственное, чего он никогда не делал, так это работу по дому. Берег руки так же тщательно, как свой инструмент. Белецкий обожал свою скрипку, но всегда мечтал о шедевре, если не о Страдивари, то хотя бы Фрамуса[1]. Он говорил об инструменте так, словно именно скрипка, а не Юля, была его любимой. Возможно, ей это не показалось.

      – Не знаю, – Юля не лукавила. Она и сама не знала, что теперь чувствует к Белецкому. – Время покажет.

* * *

      Едва Юля вытащила чемодан и захлопнула багажник, Надя махнула на прощание рукой и укатила по делам. Первым девушку встретил с детства знакомый запах свежеиспеченных булочек с сахарной помадкой, проникающий сквозь старую дверь. Она и сама всплакнула, когда мама крепко прижала ее к груди, причитая: «Девочка моя! Приехала!» Отец с улыбкой ждал своей очереди, чтобы как следует поприветствовать дочь. Но потом не выдержал и проворчал:

      – Мать, хватит сырость разводить. Лучше покорми ребенка.

      – Да, конечно. Бегу.

      Валентина Николаевна еще раз коснулась дочери, словно не верила, что она здесь, рядом, и засеменила в кухню.

      – Уже три раза чайник ставила, – сообщил Максим Максимович и обнял дочь, а затем слегка отодвинул, чтобы рассмотреть внимательнее. – И как дорога?

      – Спокойная.

      – Вот и славно. Погода не очень для полетов. Мы переживали, что твой рейс отменят.

      – Я бы все равно нашла возможность приехать.

      Перед каждым Новым годом Юля приезжала домой, чтобы отметить его с родителями. Лондонская хозяйка, которая не имела собственных детей, поддерживала девушку в этом стремлении. В ответ на сообщение Юли, что она в очередной раз собирается домой, баронесса чинно кивала и говорила: «Традиции – лучшее, что

1

«Фрамус» является одним из крупнейших в Германии предприятий по производству скрипок. Скрипки этой компании хорошо переносят перепады температур, имеют элегантный вид и очень тонкое и яркое звучание. Многие скрипки изготавливаются в ручную и являются предметом художественного искусства.