Месть принцессы Джеллы. Ксавье де Монтепен

голосом.

      Удивленный кайман вертелся вокруг меня, испуская зловонный запах мускуса, брызгая своим длинным хвостом и с каждым мгновением приближаясь ко мне.

      Я продолжал отчаянно кричать, и кто-то услышал мой зов о помощи и теперь кричал мне: «Мужайся, я спасу тебя!»

      Сознание того, что я не одинок, вернуло мне силы. Оглянувшись, я увидел на берегу человека, сидящего верхом на лошади, безуспешно пытающегося заставить ее войти в реку. Лошадь сопротивлялась, поднималась на дыбы, и казалось – вот-вот опрокинется на спину. Борьба между человеком и животным длилась несколько минут. Наконец незнакомец одержал победу. Усмиренная лошадь вошла в реку и, направляемая железной рукой, быстро приближалась ко мне.

      Кайман, увидев новую добычу, более достойную его аппетита, бросил меня и направился к смельчаку. Всадник ожидал чудовище, которое сразу же бросилось на него. Он вонзил кинжал в пасть так, что побежденный кайман уже не мог закрыть ее. Затем мой спаситель вытащил пистолет и выстрелил в чудовище, которое сразу же погрузилось в воду, но вскоре всплыло на поверхность кверху брюхом. Солнце осветило белую кожу его живота и серебристую чешую…

      Кайман погиб! Господин подплыл ко мне… Я почувствовал, что силы покидают меня, глаза закрываются, а сердце перестает биться.

      «Ты спасен, мой мальчик! – сказал незнакомец таким добрым, ласковым голосом, что силы вновь вернулись ко мне. – Ничего не бойся, поедем со мной!»

      Сказав это, он взял меня на руки, посадил на лошадь и вернулся на берег.

      Казиль помолчал некоторое время, потом отер рукой слезу, застывшую на его длинных ресницах, и прибавил:

      – Господин, всадник, рисковавший жизнью для спасения незнакомого ребенка, не принадлежащего к его племени и религии, был сэр Джон Малькольм, ваш отец!

      – Мой благородный отец! – прошептал молодой англичанин. – Он настоящий герой! Он считает самопожертвование самым естественным делом!

      – Теперь вы можете понять, как сильно я люблю его, – продолжал Казиль, – и всех, кто ему дорог.

      – Казиль, – спросил Джордж, – жива ли твоя мать?

      Индус отрицательно покачал головой.

      – А отец?

      – Нет, господин.

      – Есть ли у тебя кто-либо из родных?

      – Никого!

      – Как? Ты – сирота, один во всем мире?

      – Да, господин, я – сирота, никто никогда не любил и не любит меня, кроме вашего отца. Я, в свою очередь, люблю только его и близких ему людей.

      – Если хочешь, мы больше не расстанемся.

      Казиль опустил голову и не отвечал.

      – Неужели возможность жить рядом со мной, в доме моего отца и брата, пугает тебя? – спросил Джордж.

      – О нет, господин! – вскричал Казиль.

      – Значит, ты боишься потерять свободу. Но ты напрасно беспокоишься, ты будешь для нас, скорее, другом, чем слугой.

      – Господин, меня не это беспокоит.

      – Что же?

      – Беру в свидетели богов, что я был бы счастлив жить