Юнга на корабле корсара. В стране чудес. Пьер Маэль

мальчика по плечу и сказал:

      – Действительно, это твое призвание. Вооружайся мужеством и будь готов к пути по моему первому знаку. Нелегко будет выйти из-под надзора англичан! Но Индия велика, а за неимением судна мы найдем, быть может, малабарскую рыбачью лодку.

      Глаза Виля заблестели, и он воскликнул:

      – О! Подайте скорее этот знак! Я горю нетерпением показать вам, что у меня довольно мужества.

      – Хорошо, мой мальчик, – заметил маркиз, – я нисколько в этом не сомневаюсь и скоро предоставлю тебе возможность доказать мужество.

      Начиная с этого дня у молодого человека и у ребенка не возникало больше недоразумений – все стало ясным…

      В то время как Жак обдумывал свой план, Вильгельм с другими десятью моряками, также посвященными в это дело, брали уроки гимнастики и мореплавания. Сильное желание быть моряком способствовало учению мальчика – он учился всему очень быстро. За несколько дней Виль выучился отлично плавать даже среди самых сильных волн, влезать на деревья, делать узлы, владеть веслами, как самый опытный студент морской школы Оксфорда или Кембриджа. Через два месяца его природная гибкость, увеличившая еще развивавшуюся силу, сделала из него самого ловкого акробата.

      Эвель, британский матрос, служивший под начальством Сюффрена, сказал ему однажды:

      – Из тебя выйдет такой юнга, каких мало.

      Каждый вечер, когда четверо мужчин собирались вместе за общим столом (Жак Клавалльян принял на себя все расходы своих товарищей), они намеками говорили о дорогом для всех проекте.

      – Ну что же, капитан, – спросил Пиаррилль, другой матрос из Сен-Жан-де-Люза, – скоро ли наступит момент?

      – Да, – отвечал Клавалльян, – я думаю, что послезавтра мы уедем отсюда без позволения англичан.

      – А каким образом вы думаете это сделать? – спросил Эвель.

      – Я вам расскажу это, когда мы будем гулять по набережной.

      Час спустя трое мужчин и ребенок ходили по песчаному берегу, идущему вдоль опасного Малабарского побережья, и рассматривали лодки. Китайские сампаны – единственные суда, которые могли причаливать к этому берегу, так как он был недоступен для больших европейских судов.

      – Вот мы и на набережной, – сказал Пиаррилль, приостанавливаясь. – Думаю, что вы можете говорить без всякого опасения. Англичане не назначают стражи на ночь, они знают, что барьера совершенно достаточно для охраны гавани и что акулы не позволят никому выйти целым из воды. Убежать отсюда, мне кажется, совершенно невозможно.

      – Однако отсюда мы и хотим бежать, – сказал Жак.

      – А! И каким образом, капитан? У нас нет крыльев, как у птиц. А для того чтобы украсть одну из этих сатанинских пирог, нужно хорошо знать ходы. Если бы у нас была маленькая шлюпка, какие делают у меня в стране, тогда мы могли бы рискнуть, несмотря на заграждение и акул.

      – У нас будет шлюпка, Пиаррилль, и даже самая красивая, какая только есть на свете, какую можно только иметь в этой стране, – это шлюпка милорда Блэквуда, губернатора