Дикая жизнь. Фиона Вуд

Выглядела я потрясающе. Глаз не отвести. Впервые за свою коротенькую никчемную жизнь Шарлотта оказалась права: я действительно была не похожа сама на себя. Как будто мне на лицо налепили произведение искусства.

      Моргая, я таращилась на собственное отражение в зеркале. И видела сначала себя, а уже через мгновение – красивую маску. Лет на пять старше меня. Будь я в страшном кино, получился бы идеальный момент для первого нервного срыва. Может, маска заговорила бы со мной. Как мое уже спятившее и повзрослевшее «я». Из будущего. Меня передернуло. Я сама себя накрутила. Собрав волосы в конский хвост, я открыла кран и пустила воду.

      Съемки состоялись перед самым концом третьего семестра, а рекламу на щит повесили в последний день каникул, когда мы уже собирались уезжать из города на четвертый семестр в «Маунт Фэрвезер» – так называется лагерь для выездных программ частной средней школы Кроуторн.

      «Сроки жесткие, как рыбья жопа», как выразилась Биб.

      Ругается она, будто живет с диагнозом. Говорит, это оттого, что слишком много времени проводит в коллективе.

* * *

      Как только рекламу повесили на щит, она разошлась по всему Фейсбуку. Холли запостила ее первой, еще даже клей высохнуть не успел. Один клик клавиши – и превращение старшеклассницы совершилось. Была пустым местом, а стала загадкой.

      Как только новость облетела Фейсбук, Холли надавила на кое-какие кнопки, и я тут же получила приглашение на пати к Лоре Дженкинс. Об этой вечеринке Холли протрещала мне все уши еще пару недель назад. Она хорошо понимает: я предпочитаю знать, когда из меня делают социального изгоя. Я нажала «Принять» (а что такого? Все равно заняться больше нечем) и закрыла ноутбук, как раз когда ко мне заглянула мама, проверить, уложила ли я вещи, а я вроде как уже справилась.

      – Сибби, что это? – Она уставилась на мой многофункциональный, кроваво-красный швейцарский армейский нож особо крупных размеров. – Ты берешь с собой оружие? – Мама нахмурилась, несомненно, напоминая себе: не забыть бы выяснить, нет ли в моем классе малолетних правонарушителей.

      – Это по желанию. Но да, я теперь почти гангстер.

      Она засмеялась.

      – У меня такое чувство, будто я посылаю тебя назад в прошлое, в каменный век.

      – А может, так оно и есть, – и я театрально расцеловала свой мобильник. – Прощай, мое сердце, моя жизнь!

      – Девять недель без эсэмэсок! Да у тебя большие пальцы атрофируются.

      – Зато будут рубить дрова.

      – Кажется, принято говорить «колоть дрова».

      – Ага, точно.

      – Обещаешь писать письма как можно чаще?

      – Это принудительно. Но я бы все равно писала. Все твердят, что лишь Письмо Домой не дает свихнуться в одиночном походе с ночевкой.

      Мама с сомнением окинула взглядом мои сумки и кавардак вокруг них.

      – Может, тебе помочь?

      – Мне полагается целый семестр быть самостоятельной, или тебе вернут деньги, так что, думаю, справлюсь.

      – Трусы не забыла?

      – Мам!

      Она