Славянин. Естественный отбор. Александр Владимирович Забусов

а то и человека. Только есть у всех отметина общая.

      –Ну-ну! Какая?

      –Хромые они.

      Под сенью леса, звездного неба и монотонный голос Беловода, Лихой заснул. Проснулся от того, что дед тряс за плечо.

      –Вставай.

      Уселся. Спросонья окинул полянку мутным взглядом. Темно. Костер почти догорел. Старинушка стоит рядом, машет рукой, тихо шепчет.

      –Иди за мной.

      Пошел. Привык подчиняться учителю. Зовет, значит нужно. По узкой тропе, то и дело получая розгами кустарника по физиономии, Егор следовал за стариком. Сдал старый, вон как дышит, семенит в темноте, спотыкается, хромает.Чего ночью-то прутся? До утра совсем недолго осталось. Только рот открыл, вопрос задать, а дед на ходу шепчет:

      – Изба тут, совсем неподалеку. Тати лесные в ней. Спят сейчас. Нападем, возьмем сонными, народишко благодарным будет и нам честь и хвала.

      –А,…

      – Не трусь. Ты в дверь зайдешь, а я задами обойду, – зрак Белояра блеснул в лунном свете. Сунул в руки дубину. – На, факел запалишь перед тем как в дверь войдешь. Ежели дернится кто, бей ним же, не сумлевайся.

      –Ага.

      Дед шмыгнул в темноту, оставив за собой шорох. Егор почувствовал за спиной шугнулось что-то. Оглянулся. Никого. Покрался вперед, наткнулся не на избу, на домище. Под лучами ночного светила, дом выглядел ветхим строением. У самой двери чиркнул зажигалкой, последней роскошью двадцать первого века. Факел вспыхнул сразу, осветив и дверь и стену.

      Эх, где наша не пропадала! Вломился в чужое «жилище». Осмотрелся. Кругом разруха и запустение, стол перевернут, лавки поломаны, в крыше прореха на прорехе, и… никого. Ни единой души! Позвал деда:

      –Эй, Беловод!

      Тишина. Собрался выйти, а двери на прежнем месте нет. Ее вообще нет. Шагнул к центру помещения и всем телом ухнул вниз. Упал в воду, всем телом, вместе с головой окунулся в холодную купель. Вынырнул, отфыркался, отплевался. В запале матерился на чем свет стоит. Костерил деда, новую родину, хвостом зацепил Горбыля со товарищи. Выдохшись стал думать. На ощупь определил, что попал в колодец, попытался выбраться. Куда там! Долго колбасился, как та лягуха в молоке, оскальзывался, очередной раз уходил в воду по самую маковку, устал и замерз как цуцык. По тому, что чернота уползла, сменилась полутеменью, высоко вверху образовалось светлое пятно, понял, наступило утро.

      Белояр его и нашел. Сверху послышался до боли знакомый голос.

      –Какой черт тебя туда занес?

      Конец веревки мягко ударил по голове, заставил ухватиться за него обеими руками, и замерзшего, вымотанного Лихого подняли на поверхность. Действительно утро, солнышко светит, зелено. О! Вон домина стоит, вся трухлявая. Как же это он в колодец загремел.

      –Д-д-д-д!

      –Да ты погодь!

      Старик содрал с Егора рубаху. Старческой рукой принялся растирать захолодевшее тело. Слегка согревшись Лихой выдал непонятную деду фразу:

      –Насморк обеспечен.

      Оба сидели у костра, пили горячее варево. Между делом Лиходеев рассказал